* * *
— Сделай мне приятно, — шепчет Лика.
— Опять? — Сергей вздыхает.
— Ну Сереж, — мурлычет Лика. — Тебе трудно, что ли?
— Вообще-то, трудно. — Сергей смахивает со лба пот. — Пятый раз за ночь…
Вот всегда так: мечтаешь о самом приятном, соблазняешь, подстрекаешь, вешаешь серпантин на уши, а когда, наконец, случается — минут пятнадцать-двадцать, — и все! Больше не хочется, думаешь, как бы смыться, провалиться, телепортироваться, а тебе на ухо: давай еще, а, ну пожалуйста… Сергей вздыхает, не слать же на все четыре, приходится, стиснув зубы, как конь на пашне…
Поправляет наушники и микрофон, лапает клаву, на дисплее череду менюшек сменяет полоса загрузки.
— О'кей, пятый так пятый. — Сергей опускает руку на мышь, сожалея, что не Ликина грудь. — Лоадься.
Стучит по клавишам чаще ливня по стеклу, кулер воет на зависть урагану, вспышки и грохот молний за окном напугали бы, но сейчас как мошки — раздражают, не более, — все внимание на дисплей. Пятый раунд «Источника», модной реал-тайм-стратегии, начинается как обычно, пальцы барабанят отдельно от мозга, на моторной памяти, алгоритм как шахматный дебют, выработан в сотнях раундов методом проб и ошибок. Построение, генерация мобов, наступление… Наспех заваренный чай темнеет, покрывается пленкой, жар от чашки слабеет, а она все еще полная…
— Побеждаю! — взвизгивает Лика.
— Рано поешь, красавица. — Сергей пожевывает зубочистку.
— У тебя почти все войска разбиты, я у твоей базы!
— Подходи, стены крепкие.
— Долго не сдержат.
Спустя минуту стена вокруг базы Сергея обрушивается, взрыв делает ее похожей на жирную огненную гусеницу, карта дрожит одновременно со стеклом: гроза напоминает о себе упорно как второсортная поп-звезда, обиженно рычит, но ее забывают.
— Ха, от твоих стен одни угли! — трещат наушники радостным девичьим голосом.
— А у тебя их нет вообще. — Сергей откидывается на спинку кресла.
— Мне и не нужны!
— Уверена?
На базу Лики нападает засадный отряд.
— Эй! — возмущенно пищит из проводов.
Лика разворачивает войска к родной базе, но, видимо, тут же понимает: через всю карту не успеть, — возвращается громить город Сергея с потерей драгоценных секунд.
— Да как так?! — ноет Лика, слышно, как хлопает себя по бедрам. — Еще секунд десять, и я бы тебя в порошок!..
— Я раньше. — Сергей улыбается.
— Ладно, — вздыхает Лика, — три-два в твою пользу.
— Давай сразимся в реале, под одеялом. Кто раньше — ты меня или я тебя?
— Не, пока хватит, в глазах рябит от мобов.
— Это единственная игра, — шепчет Сергей завлекуще, — где стараюсь генерить мобов пореже.
— Подумаю, — усмехается Лика. — Но, в любом случае, не сегодня.
— Лады, сладких снов.
— Бай-бай!
Сергей со вздохом жмет «esc», но меню не открывается. Давит еще и еще, как отбойный молоток, в воздухе запах пластмассы, сейчас будет дырка… Святая троица Ctrl+Alt+Delete не отзывается. Долбит по всем кнопкам, круче впавшего в экстаз пианиста, лицо красное, демоническое, но клаве по фиг как листу фанеры.
— Блин, не могу выйти, — воет Лика. — Клава молчит!
— Моя тоже.
— И у тебя?! А мышь?
— Работает, но…
— …только на локации, — заканчивает Лика упаднически. — Кнопки меню заклинило!
— Бред. — Сергей выплевывает зубочистку. — Мы же на разных компах. А игра виснет один в один…
На дисплее появляется второй курсор, плавно виляет. У Сергея рот нараспашку, протирает глаза. Может, перепутал аптечку с сахарницей, ухнул в чай какую-нибудь глючную гадость? Нет, хоть и задрот, но не псих. Да и чай не пил, тот уже холодный как айсберг в океане.
— Сереж, у меня два курсора! — вскрикивает Лика.
— И у меня… — Сергей залпом выпивает чай, сердце бьет в ребра как авто на краш-тесте.
— Один мой, а второй…
— …мой.
Сергей старается не паниковать. Может, какая-то фишка «Источника»? Бонус за убийство тысячи мобов или вроде того? Сергей осторожно подводит курсор к Ликиной стрелке, та испуганно отпрыгивает, но затем робко навстречу. Стрелки сливаются в одну, пухлую и алую, как клубника, ее окутывают розовые ленты, вертятся как вокруг фигурной гимнастки, растут и взрываются фейерверками.
— Что происходит? — спрашивает Лика то ли испуганно, то ли восхищенно.
— Не знаю… — Дыхание Сергея перехватывает, в широко открытых глазах отражаются вспышки.
Гроза свирепеет, молнии скользят по стеклу, ливень расчерчивает пространство на мрачные штрихи, будто карандаш озверевшего художника, от грома трясется бетон, кресло проводит дрожь. Игроки рыщут по карте, пытаются прояснить, в чем дело, курсоры тянут камеру в разные стороны, как лебедь и щука, ладно хоть без рака, но затем сливаются в клубничный треугольник. Сергей и Лика двигают стрелку синхронно, иногда чей-то курсор отстает или обгоняет, ягода разрывается на два блеклых ромбика, но скоро привыкают. Сергей улыбается, Лика посмеивается смущенно: они на разных концах города, никогда не виделись даже по скайпу, но сейчас чувствуют другу друга, словно, прижавшись, танцуют медляк при свечах.
На острове, полном пальм, песка и высокой травы, находят странного нейтрального моба. Плащ переливается жидким золотом, под ним — зеленая чешуя и морда рептилии, глаза большие и выразительные — как в аниме. В руке похожий на сук посох с синим лучистым кристаллом в узле набалдашника, таким черепа ломать вместо булавы, в другой руке — книжища с могильную плиту, но ящер держит как перышко. Бродит по острову, озирается, посох чешет в затылке. Иногда когти листают книгу.
— Странный ящер… — тянет Лика. — Ты здесь когда-нибудь видел такого?
— Я тут всех нейтралов знаю лучше, чем в универе одногруппников. — Сергей кликает по ящеру, никакой реакции. — Этот не местный.
Сергей жмет часто, палец долбит как дятел, — бесполезно.
— Не могу кликнуть, — сообщает Лика.
Ящер все так же озирается, бродит… но вот — задирает голову к небу. Глаза еще больше, кажется, сейчас выронит посох и книгу. Груженые руки машут крест-накрест, ящер что-то говорит, но звука нет, хотя громкость речи в настройках на максимуме. Выражение морды и глаз то удивленное, то требовательное.
— Вместе! — осеняет Сергея.
— Что «вместе»? — испуганно пищит Лика.
— Соединим курсоры на ящере и нажмем вместе.
Стрелки сливаются в клубнично-ленточный коктейль.
Щелчок.
Вспыхивает иконка: чистые янтарные глазищи хлопают веками, на зеленой чешуе золотистые отблески, край капюшона трепещет на ветру как костерчик, из-под губ клыки.
