Пролог
Три года назад мир, что ещё недавно, даже невзирая на очередную захлестнувшую человечество мясорубку, казался незыблемым, рухнул за какие-то неполные сутки. Ракеты покинули шахты — последний жест отчаяния агонизирующей верхушки Азиатского Союза, — и устремились в небо, чтобы ядерным шквалом обрушиться на тех, кому до победы оставался последний рывок. На что рассчитывали узкоглазые и почему их не остановила неотвратимость нанесения непропорционального удара возмездия, теперь никто никогда не скажет, ибо наш ответ был скор и жесток. Не остались в стороне от последней битвы и наши заокеанские союзники, дополнительным напоминанием которым о необходимости исполнить союзнический долг послужили массированные ядерные бомбардировки западного побережья САСШ. Двадцать часов Армагеддона, и всё… буквально всё изменилось.
Впервые за те полтора столетия, что далеко не мирный атом служит человечеству, страх неизбежного отмщения не смог остановить руку, в порыве бессильной злобы занесённую над красной кнопкой. Отступившие от истоков своего учения комми, предчувствуя неизбежный конец, показали готовность забрать с собой весь мир. Правильно, похоже, было сказано кем-то из древних, что коммуниста и фашиста разделяет лишь один шаг. Но какая теперь разница. Их мотивы никогда не станут нам известны. Главное, что воля к жизни нашего мира оказалась сильнее. И мы — рука об руку с ней — тоже выкарабкались. Выкарабкались, чтобы начать всё сначала.
Ничто не способно обеспечить абсолютную защиту в этом мире. Пусть даже в полёте технологической мысли мы и вырвались далеко вперёд по сравнению с врагом, противоракетная оборона не смогла сдержать всё. Вашингтон[1], Орегон, Невада, Калифорния, Аризона… Петропавловск-Камчатский, Сахалин, Владивосток, Хабаровск, Чита… Афины, Загреб, Париж, Берлин, Лондон… Слишком большой список на весь земной шар, чтобы можно было быстро перечислить. Никто не остался в стороне. Второй в истории конфликт, в ходе которого было применено ядерное оружие, коснулся всех. Начавшаяся из-за нехватки ресурсов и жизненного пространства война окончилась иронично — теперь и то и другое имеется в достаточных количествах для удовлетворения человеческих нужд. Гипотетически. А практически…
А практически война не окончилась. Там, где общество оказалось слабо, чтобы поддерживать свои законы, после новой волны крови, пролитой уже не во имя высоких идеалов, власть исчезла или перешла в руки тех, кто оказались сильнее, злее. В общем, лучше приспособлены к изменившимся условиям существования. Правы были последователи идей социального дарвинизма, или же ошибались, а все общественные процессы максимально ярко уподобились борьбе за выживание в дикой природе.
Кому-то удалось не потерять то немногое, что делает из нас людей, и попытки одурманенного вседозволенностью и запахом крови зверья подмять под себя осколки прошлого мира разбились о крепостную стену человечности, закона и порядка. Вооружённой человечности, под давлением обстоятельств вынужденной стать гораздо более суровой и жёсткой, чем ранее. Но ведь неспроста говорилось когда-то, что добро должно быть с кулаками. И в наше суровое послевоенное время справедливость этого утверждения тверда как никогда ранее. Пацифистом хорошо быть под надёжным щитом. Или хотя бы там, куда агрессивно настроенным ублюдкам сложно добраться. И в целом для адептов непротивления злу насилием места сейчас почти не осталось.
А ещё есть места, которые война почти не затронула, обойдя стороной. По крайней мере, некоторые путешественники и странствующие торговцы рассказывают об этом истории, в глазах многих уже выглядящие легендами о чём-то прекрасном и недостижимом. Правда это или нет, я не знаю. А если и узнаю, то явно не сейчас. Сейчас передо мной стоит более насущная проблема в виде высокого забора, обнесённого колючей проволокой, и полного вооружённых до зубов людей контрольно-пропускного пункта. И что мне, спрашивается, со всем этим делать…
[1] Имеется в виду не город, а штат.
Глава 1. В путь
Не любил закрытые территории. Не люблю. И любить никогда не буду. Была бы целью просто прогулка, ещё не страшно — преодоление заборов, пусть даже и ощетинившихся по верхушке витками колючей проволоки, для меня проблем никогда не составляло. Ладно, почти никогда, будем откровенны. Но кто нынче покинутые города посещает ради того, чтобы погулять? Вот и я таких людей не знаю. Мародёрка — самое прибыльное в наше время дело, — и ничто иное. Тяга к лучшей жизни у человечества не пропала даже после войны и требовала насыщения, на чём я вполне успешно весь последний год строил своё благополучие, попутно удовлетворяя своё стремление к наживе. И чем внимательнее я осматривал в бинокль представшую сейчас передо мной картину, тем отчётливее ощущал, что это моё стремление грозило остаться неудовлетворённым. Не знаю, в честь чего город ещё до Песца был обнесён стеной. Чёрт бы с ней, но блокпосты, как и следовало ожидать, пустыми не остались.
Второй увиденный за сегодня представлял собой прекрасно защищённую крепость. Бетонные блоки, в шахматном порядке расставленные по дороге, предназначенные замедлять движение техники, заставляя водителей петлять между ними. Впечатляющего вида ворота, складывалось ощущение, не враз вынесешь даже танком. Противотанковые ежи. Пара бетонных будок — никогда не знал их правильного с точки зрения военно-инженерного языка названия, — с бойницами, обеспечивающими довольно большие сектора обстрела. И в несколько массивных брёвен завал на дороге, немного не доходя до первого блока. С наскока не возьмёшь. И, как на первом блокпосте — мутного вида охрана. Почти однообразная униформа, с редкими отличиями. Готовились по мере сил. Знаки различия есть, что говорит об организованности. Широкого ассортимента экипировка, от готовых разгрузок до простых подсумков на поясных ремнях. Оружие разнообразное, у половины автоматы, у остальных дробовики и карабины, тяжёлого оружия не заметил. Бенз говорил, что не армейцы. Банда. Раздолбаистая, но зубастая. Оседлали блокпосты и собирают мзду с мародёров. И если лидер нашей так называемой мародёрной команды прав, встаёт вопрос, как быть. Наслышан от коллег, что под настроение этакой «таможни» можно после рейда и в минус уйти. Да и сам догадываюсь, взрослый уже. Ну, по меркам этого мира. До Песца мне в мои нынешние девятнадцать и пива не продали бы. Цифры в паспорте всегда во главе, жизненный опыт за ними не отсвечивает. Впрочем, слухи слухами, но надо бы и самому удостовериться.
Можно, разумеется, просто пойти напрямик, как призывает своей надписью дощатый щит в полусотне метров от блокпоста, и изъявить своё
