Становление друида 2 - Макс Крынов

Волны неспешно покачивали маленькую лодочку. Закатное солнце играло на волнах, раскрашивая море в алый.

Я ловко маневрировал вёслами, удерживая лодку на месте, пока старик, седой Митяй, одетый лишь в шляпу и потрёпанные штаны из мешковины, доставал сети. Я смотрел, как узловатые, высохшие и потемневшие от солнца и ежедневного труда пальцы тянут грубые верёвки.

Снег здесь сразу тает: думаю, температура на побережье градусов семь-десять тепла. Но это все равно слишком низкая температура для обычных людей. Как здесь не мёрзнет Митяй, не знаю. Либо люди привыкли к холоду, либо излучение от аномальной зоны, чей центр находится глубоко в море, слегка изменило всех жителей деревни.

Сегодня сети почти пусты. Как и вчера. Как и пару дней назад.

— Шугает рыбу он, тварь такая, — грустно говорит Митяй и мотает головой. — Нету улова! Лет пять назад чудища заплывали в бухту максимум пару раз в год, и такой год считался плохим. Теперь же оно рядом поселилось! Рядом! Каждый год, каждый месяц и день — плохие! Приходится заходить в море подальше, надеясь выудить хоть что-то съестное. Из наших-то, из коренных, больше половины поразъехалось по городам да другим сёлам и деревенькам, что дальше от моря. Земля, бывает, год не родит — неурожайный, значится, год — а потом наверстает, но море тебе всегда готово дать рыбу… Только вот даёт оно пропитание не только тебе, но и тварям всяким. И кто, значит, сильнее, тот его себе и берёт.

Но ничего не поделаешь, Нильям, люблю я море. А потому и уезжать отсюда не буду, я жену буду бить нещадно, коли такое предложит. Дети — ладно, дети пусть едут, ищут своё место в жизни, а я здесь родился, до старости дожил, здесь и умру. Только хотелось бы в сытости помереть, и от старости, а не как деревенский наш дурачок, которого монстр схарчил. Поплавать решил, представляешь? Без лодки и товарища! Наверное, думал, если возле берега купаться, там его монстр не достанет. Дурачок, одним словом…

Я слушал монолог дедушки и отдыхал душой.

Чтобы добраться до этого места, я потратил трое суток перемещений с жезлом телепортации. Тысячи две километров точно преодолел. Прерывался лишь на перекусы, ночёвку в тавернах и в рандомных крестьянских домах и на расспросы этих же крестьян. Мне от них требовалось лишь одно: чтобы ткнули пальцем в сторону моря.

И вот я здесь. Уже два месяца не занимаюсь ничем, кроме медитаций и упражнений с техниками развития из свитка. Первый месяц я ещё зелья пил, что принесла Ниаз, и даже ощущал от них некоторый эффект, но зелья быстро закончились.

К слову, скоро закончится и мой отпуск: чувствую, что готов к прорыву. А как стану магом, можно будет вернуться к скале и там… нет, не навести шороху, а просто осуществить парочку своих идей, распланированных во время тихого, спокойного отдыха в рыбацкой деревушке без названия.

— Сколько здесь плавает монстров? — для порядка спрашиваю я, зная ответ. Старик Митяй радостно кряхтит: доволен тем, что я поддержал диалог.

— Один он! Один! Морской лев, царь акул. Заплыл в наши воды два с лишним года назад, поселился неподалёку в удобном гроте, и с тех пор жрёт и людей, и рыб, и даже птиц: сосед рассказывал, что чудище и чайку, прикорнувшую на воде, как-то проглотило.

— Печально это, — вздохнул я.

А ещё печальнее, что мирные дни подходят к концу, и скоро опять придётся кого-то догонять, атаковать, потрошить. Не могу я оставить чудовище объедать семью, принявшую меня. Как вспомню тот день, когда меня едва ли не силком к небогатому на угощения столу тащили, совсем не зная, кто я такой, так в душе просыпается что-то доброе, хорошее.

Кстати, я до сих пор не сказал им правду о себе. Митяй догадывается, что я — практик, но от жены дочерей свои догадки держит подальше. Да и к себе я не чувствую раболепного отношения, что меня очень радует.

— Загоре-ел, — довольно тянет Митяй, глядя на меня. Я тоже сидел без кофты, с оголенным торсом: но я адепт третьего ранга, самой верхушки этой ступени, и мне не слишком холодно. — Скоро совсем чёрным станешь!

— Вряд ли, — вздыхаю я, и старик понимает меня верно: грустнеет и отводит глаза.

— Значит, уйдёшь скоро…

— Да, — киваю я. — Мне нравится у вас, старик, правда нравится. Но не всё и не всегда идёт так, как нам хочется.

— Это из-за твоих кошмаров, да? Незавершенное дело на душе?

Киваю.

Несмотря на усиленное продвижение по рангу, Ильмсхур, видимо, решил, что я недостаточно мотивирован: в последнем своём кошмаре я провёл месяц. Пусть этот месяц занял одну реальную ночь, я действительно могу вспомнить каждый из двадцати девяти дней, которые я провёл безмолвным призраком в оболочке живого трупа. Двадцать девять суток я смотрел, как труп трудится на бессмысленной работе. Как меняет детали на машине. Как пререкается с трупом-бригадиром. Как сдает машину и начинает диагностировать новую. Без сна, без отдыха — идеальный подчиненный.

Стану магом, буду спать раз в три дня, или даже раз в неделю. Знаю, они такое умеют. Только не верю, что из-за этого кошмары приходить станут реже.

— А я думал, отдать тебе замуж старшенькую, — хитро кося глазом, сказал Митяй.

— Ну ты-то хоть не начинай, — поморщился я. — И так Марфа твоя каждый третий вечер на уши приседает.

— И правильно приседает! Хоть так тебя к нам привязать!

Под простые разговоры, перемежаемые шутками, я разогнал лодку настолько, что даже Митяй присвистнул, хотя с ним я в последнее время не слишком таился.

— Хватит, ирод, — шутливо воскликнул старик, — весла же поломаешь!

В голосе Митяя действительно промелькнула нотка испуга. Остаться в море без весел — смерти подобно. В обычном море к берегу можно и выгрести, если удача улыбнется, а не отгонит от берега ветром, а здесь застрявшего рыболова ждет только морской лев.

К берегу причаливали на обычной скорости, когда уже солнце зашло. Лодчонка зашуршала по гальке, и я соскочил, вытягивая ее повыше.

За пол часа не спеша перетаскали рыбу в стоящую высоко на скале деревеньку, в дом Митяя и