Маверик - Евгений Астахов

Аркана на дне, даже Спурт автоматически не включается, поэтому начать уклоняться я успеваю только из-за моего детектора угрозы. За миг до убийства оборотня Ехидну окутывают вспыхнувшие багровые мошки.

Костяное сверло прошивает мой заметно опустошённый кинетический барьер, как мокрую бумагу. Тело выгибается, пытаясь разорвать дистанцию, и закручивающийся снаряд вскользь бьёт по броне. С пронзительным дребезгом рвётся металл. Трескаются рёбра, и мучительный спазм простреливает меня от макушки до пяток.

То, что я прорываюсь сквозь него и не позволяю болевому шоку замедлить себя, нарушить координацию, иначе как чудом и результатом прокачанного Хладнокровия назвать нельзя.

Ещё когда тело только начало смещаться, правая рука уже молниеносно нырнула к кобуре и выдернула револьвер. Практически в упор я опустошаю половину барабана в Метаморфа.

Она закручивается с хищной грацией, частично уворачиваясь, частично принимая пули на собственный кинетический щит. Когтистая рука протягивается к Таю, но тот реагирует вовремя и парирует её катаной. А в это время хвост Ехидны наносит стремительный удар. Ловкий и точный, как укол рапиры. Мария рефлекторно пытается избежать атаки, но безуспешно. Жало втыкается в плечо испанки.

Где её защитный барьер? Неужели поглощение энергии от упавшего панциря просадило его в ноль⁈

Санта Муэрте охает и заваливается на подгибающихся ногах. Секунда, и на её губах выступает алая пена. Вторая, и пятки испанки начинают стучать по земле, выплясывая адскую чечётку.

Ещё несколько мгновений, и аркана перевалит за 215 единиц — я смогу включить Спурт. Этой передышки у меня нет. Амелиа выбрасывает мне в лицо жало хвоста и длинный костяной клинок. Второй занят Таем, который вынужден юлой крутиться, лишь бы не превратиться в кебаб. Из-за параметров разница в их скорости видна невооружённым взглядом. Мечник выживает лишь за счёт техничности, а не голой прыти. Он предугадывает направления вражеской атаки и умело ускользает.

Свободной рукой я выхватываю из-за пояса топор и принимаю чёртову лапу богомола на жёсткий блок. Металл томагавка к моему удивлению, чуть не ставшему смертельным, на поверку оказывается мягче костяного клинка. Тот погружается в лезвие и вязнет лишь на середине во всполохах искр.

Впервые жалею о том, что не прокачал Мощность. Мне не хватает силы, чтобы выдержать натиск её лапы.

В это время хвост Метаморфа пытается проделать во мне новое отверстие. Глаза хищника вполне успешно отслеживают резкий укол и я скорее инстинктивно, чем сознательно, подставляю на его пути дуло Десницы. Со скрежещущим звуком жало входит в ствол револьвера и застревает.

— Не стоит совать свой болт в странные дырки, — с трудом сопротивляясь давлению костяного клинка, говорю я.

И спускаю курок Усиленным выстрелом.

Громыхает так, что закладывает в ушах. Десница взрывается, забрав с собой весь конец хвоста Ехидны. Она, дёргая кровоточащим обрубком, рычит от боли и разрывает дистанцию. Тай лишь на миг не успевает вскрыть ей глотку.

Мне детонация решетит предплечье осколками раскалённого металла, благо что броня принимает удар на себя. А вот Карнианская перчатка повреждена, и на руке не хватает нескольких фаланг. Обрубки обильно кровят и заставляют меня скрипеть зубами.

Ещё и на правой. Мразь!

Не спуская глаз с противника, выхватываю из кольца Регенеративный инъектор ступени D и всаживаю иглу в ладонь. Сейчас не до экономии, мне нужна полноценно работающая кисть.

Амелиа парит в воздухе, поддерживаемая хлопающими крыльями. Смотрит на нас, полыхая огоньками глаз в провала маски. Из-за неё невозможно сказать, какие эмоции обуревают женщину.

Мерно тикает аркана. Постепенно восстанавливается Массив туманности. Ещё пятнадцать-двадцать секунд, и он вновь заработает. Краем глаза справа вдали вижу открывшийся провал портала. На другой его стороне виднеется знакомый пляж. От него исходит слабый запах цветов и леса.

— Убийство союзника исподтишка, — с отвращением произносит Тай. — Чего ещё ожидать от чудовища?

— Ваша мораль сейчас имеет столько же смысла, как представления первобытных дикарей об источниках грома, — отзывается Амелиа. — К чему это лицемерие? Сколько крови вы пролили до нашей встречи? Все мы идём по трупам. Все мы чудовища.

— Да-да, — сплёвываю я. — Вовремя предать — это не предать, а предвидеть.

— Мне нужны ваши биологические образцы, и я получу их. Любой ценой.

— Есть у меня для тебя образец белка́, — ощерившись, изображаю покалеченной рукой характерный жест. — Могла бы просто попросить.

Тай совершает скользящее движение правой ногой, выводя её вперёд. Обеими руками держа рукоять меча у самого лица, он направляет его остриё на врага.

— Атакуй в открытую, если хватит духу.

Его фигуру закрывает Отражающий покров.

— Может завтра схлестнёмся? — делаю я собеседнице безотказное предложение, вытаскивая левой рукой вторую Десницу из кобуры. — В полдень на главной улице?

Ехидна с хлопком швыряет себя в атаку.

— Нет? Вот ты — сука!

Мысленно слежу за арканой: 213, 214, 215…

Спурт.

Реальность тормозится на целых десять секунд.

Зелёная полоска вновь падает в ноль, но внезапно так же резко прыгает к семистам единицам. Полное опустошение ядра имеет шансы на его форсаж от Укреплённого ядра! Вернулось десять процентов арканы.

Мне нужно время, и я использую единственное, что может его дать.

Кокон иллюзий.

Вновь центр лабиринта заполняют десятки копий моей великолепной фигуры. Что примечательно, все сверкают теми же ранами и повреждениями экипировки, что и оригинал. Егери разбегаются в стороны, принимаясь за работу. Поливают Метаморфа шквальным огнём и кричат что-то боевитое.

Ну разве не чудесная компания?

Пользуясь образовавшейся суматохой, я двигаюсь ломанной линией вокруг противника, бросаю заготовку в одной из точек, после чего всаживаю остатки разрывных патронов в тушку убийцы. По крайней мере, пытаюсь. Кинетический барьер отражает их всех, и тогда я прячу револьвер, чтобы достать что-то покрупнее.

В это время Тай ожесточённо рубится с Ехидной. Из-за моего ускорения их движения выглядят неспешными, почти вялыми. Катана грациозно пластает пространство, лишь чуть-чуть не касаясь противника. Успевает параллельно и парировать, и перенаправлять в сторону удары чудовищными лапами богомола. Николай пропускает мимо себя две когтистые ладони, что должны вырвать ему кадык. Отбивает клинки. Ускользает от крутящегося сверла.

Тем обиднее следующий шаг Амелии.

Одна из её рук утолщается и, пока мечник занят лезвиями и сверлом, распыляет аэрозоль. Тай реагирует на угрозу, смещаясь, но тёмно-зелёная струя оказывается куда мощнее, чем можно было ожидать. Она накрывает его даже на дистанции.

Отражающий покров, похоже, не фиксирует спрей в качестве материальной угрозы или же Ехидне удаётся его обмануть. В любом случае, Николай хрипит и припадает на колено. Клинки крест-накрест рассекают воздух и с двух сторон бьются о его шею.

А вот на это защитная способность уже чётко срабатывает. Костяные лезвия с силой отскакивают назад. Метаморфа даже закручивает на месте. А я с остервенением ловлю её голову в прицел, положив ствол винтовки на сгиб искалеченной руки.

Каждый патрон Серого Веретена несёт солидный запас кинетической энергии. Тем лучше, что я могу их размножить.

Усиленный выстрел. Дуплет.

Усиленный выстрел. Дуплет.

Аркана вновь почти обнуляется, но шесть бронебойных пуль гремят о барьер Ехидны. Уже третья разносит его в клочья. Я готов с наслаждением смотреть, как мои гостинцы перфорируют грёбаную маску крылатой суки. Однако она исчезает. Без предупреждения просто исчезает в один миг, чтобы появиться в десяти метрах слева от меня.

И хотя я не вижу выражения её лица, феромоны Ехидны, её запах и то, как она застывает на долю секунды говорит мне одно: гадина в шоке. Она не телепортировалась. Её телепортировало.

Пальцем в небо, но это пассивная способность, возможно, что-то похожее на аспект моего собственного Спурта. Защита последнего шанса, которая должна отвести летальный удар, дав её обладателю шанс на выживание перед лицом смертельной угрозы.

Итак, у вселенной для меня есть новости плохие и хорошие. Метаморф ещё сильнее, чем мне казалось. Зато она всё же смертна.

Десять секунд ускорения истекают. Хорошо хоть, мои копии до сих носятся вокруг.

— У тебя был один шанс прикончить нас, — говорю я. — А теперь твоя голова