Граф Суворов, том 11 - Иван Шаман

За сутки можно сделать многое, можно сбежать на край света и забиться там в самую глубокую и темную нору. Можно раскаяться и отдать все что с тебя потребовали. Можно заниматься самокопанием, вспоминая, где ты ступил не туда. А можно собраться с духом и дать врагам отпор которого они заслуживают. Ведь у нас было целых три козыря.

Во-первых, общество Теслы, хоть и сменило штаб-квартиру на трансатлантическую, кричало во все горло что оно нейтрально и совершенно независимо, а у нас на руках были твердые доказательства что это не так. Во-вторых, мы сумели захватить целый крейсер с их оборудованием. Ну и наконец, в-третьих, они не знали, что реактор крейсера разрушен, как и большая часть находившихся в инженерном отсеке приборов.

— Сегодня ученые Уральского института машиностроения и резонанса объявили, что вскоре сделают доклад по свершившемуся прорыву в изучении пространственно-резонансного эффекта. — улыбаясь, говорила с экрана Ангелина. — Ему пророчат стать новым технологическим чудом и шагом в эпоху седьмого индустриально-резонансного общества. Изменится практически всё, от способов ведения войны, до быта фермеров и обычных горожан…

Скандально-сенсационное интервью с одним из профессоров уральского университета, в срочном порядке доставленного в Сургут, вышло несколько часов назад и уже разошлось не только по нашим каналам и сайтам, но и по зарубежной прессе. Для этого пришлось снова воспользоваться каналами патриарха, и он прозрачно намекнул, что пора бы уже платить по длинному счету.

В ответ мы пригласили его для освящения крепости в Сургуте и он, немного поразмыслив, согласился. К счастью, темы для разговора у нас были самые разные, и я даже не знал с чего начать, чтобы не спугнуть собеседника и не показаться ему умалишённым. Ведь я понятия не имел, ни кто он на самом деле, ни откуда.

— Интервью вышло неплохим. — согласился Филарет, когда я выключил экран. — Но посмотреть я его мог и в своей резиденции.

— Вы правы, ваше святейшество. — ответил я, перебирая в голове запланированный диалог. — Прежде чем продолжим, я хотел бы у вас спросить несколько вещей. Вопросы могут показаться вам глупыми или неуместными… просто скажите об этом.

— Ничего страшного, Александр, ты же знаешь, судят не по ответам, а по вопросам, и сам вопрос может сказать о человеке куда больше, чем тот ответ, который он ожидает. — улыбнулся Филарет. — К тому же, я всегда могу просто не отвечать.

— Это будет неприятно. — усмехнулся я. — Но я согласен и на такое. В первую очередь — являетесь ли вы патриотом России… или империи?

— Разве эти два понятия можно разделить? — нисколько не смущаясь спросил Филарет. — Если же ты спрашиваешь буду ли я верным слугой престола, то до той меры, пока могу оставаться верным господу и всем людям, что под моей опекой.

— Учитывая, что наши возможные враги — протестанты и католики, думаю в этом не будет проблемы. — усмехнулся я. — В таком случае второй вопрос — что, если выяснится, что нет никакой божественной материи, как и энергии, а весь резонанс и конструкты — последствия технологического провала.

— Кажется ученые под твоим покровительством не эту тему затрагивали. — спокойно, но уже менее благожелательно проговорил патриарх. Наверное, ждал возражений, но я молчал, дожидаясь его ответа. — Что же, если выяснится, что Земля не центр вселенной и солнце с звездами не вращаются вокруг неё, церковь это как-нибудь переживет.

— А в процессе осознания этого факта не сожжет пару сотен «ведьм» и «колдунов» с подзорными трубами? — усмехнувшись спросил я.

— Смотря что вы нашли и как громко об этом будете кричать. — вернув мне усмешку заметил патриарх. — Ну так, в чем дело?

— Общество Теслы использовало резонанс без людей. Вообще. А после ко мне заявился их представитель, с персональным щитом- кристаллом, только вот в нем самом не было ни грамма одаренности. — сказал я, заставив Филарета нахмурится. — Резонанс, это технология, только по какой-то ошибке ставшая зависимой от людей. И они от этой зависимости избавились.

— Это очень опасное утверждение. — наконец проговорил патриарх.

— Я знаю. — вздохнул я, откинувшись на спинку кресла. — И знание не дает мне покоя. Ну и наконец, если позволите, последний вопрос. Как вы относитесь к переименованию Петрограда в Сант-Петербург.

— Прошу прощения? — удивленно вскинул брови Филарет, н сумев сдержать эмоции. — Я не ослышался?

— Нет. Думаю, это вполне возможно. Император Петр Великий — конечно знаменательная историческая личность, хоть и совсем не святой. Но вот апостол Петр, вполне себе святой. — заметил я. — Пусть это будет моим широким жестом в вашу сторону. Лично вашу, и всех православных граждан нашей империи.

— Санкт-Петербург. — задумчиво проговорил Филарет, а затем, взглянув мне прямо в глаза, усмехнулся. — Что дальше? Сталинград?

— Хорошо. — я выдохнул, прикрыв глаза. Напряжение спало. Никакого Сталинграда в этом мире не было, и быть не могло, потому как один известный грузин, так и не сменил фамилию. Время и формация были другими. — В таком случае, я могу быть с вами откровенным. Как и вы со мной. А значит вы сможете ответить на мой вопрос — вы видели Странника?

Филарет нахмурился, сцепил пальцы в замок и отклонился на спинку кресла. Затем подался вперед, взглянув на меня из-под бровей. И наконец резко поднялся.

— Если ты говоришь с богом — это молитва. — произнес он. — Если бог говорит с тобой — скорее всего это галлюцинация или болезнь. Будь осторожен Александр.

— Так видели или нет? — снова спросил я.

— Мне нужно подумать над ответом. — произнес Филарет. — Три дня.

— Боюсь если общество начнет действовать трех дней у нас не будет. — ответил я.

— Не начнут. А если начнут, мы будем на одной стороне. — усмехнулся Филарет. — Я не соврал, когда сказал, что буду бороться за своих прихожан до конца. Кто бы не стал моим врагом. Общество Теслы, император России или сам Сатана.

— О большем я и просить не смею. — сказал я, поднимаясь. — Всего доброго, ваше святейшество.

— Всего доброго, ваше высочество. — чуть помедлив ответил Филарет, и поклонившись вышел из кабинета. Только после этого я осознал, что это первый раз, когда патриарх не только признал мою власть, но и проявил формальное уважение.

— Сталинград… — усмехнувшись покачал я головой, и сел обратно за бумаги. Предстояло сделать еще очень и очень много. В конце концов, наш противник управлял половиной мира. Но, возможно, мы найдем соломинку, которая сможет переломить этой гадине хребет.

Филарет в смятении ходил по своей келье, хотя он и не был приверженцам роскоши, но и отказываться от предоставленных настоятелем местного монастыря двухкомнатных апартаментов не собирался. Все это было пустое, ведь намеренное ущемление плоти есть ни что иное как потакание ей. А плоть была не важна.

— Видел ли я странника. — выдохнул он, остановившись возле окна и взглянув на свинцовые тяжелые тучи, закрывающие всё небо. О, он видел многое.

Мальчик… хотя какой он мальчик, если прошел тот же путь что и сам Филарет? Бывшему монаху прошлось пережить многое. Гонения красных на церкви, разграбление белыми его скита, поругание над сестрами… убийства, каторгу, Сибирь. А затем помилование, застой и возрождение. Он едва помнил свою прошлую жизнь, но Цель была выжжена калеными буквами на его душе.

Сделать православную церковь великой. Величайшей из всех церквей мира. Не просто так остальные церкви называли православных ортодоксами, считали, что мы устарели. Филарет же искренне считал, что все куда проще — православие единственная истинно верная религия, максимально близкая к Богу. И его перерождение в новом мире лишь утвердило его веру.

В сорок с небольшим, он прошел путь от крестьянина до патриарха. Да, на этом пути было много крови, обмана, испытаний и боли. Но Цель того стоила. И он добился своего. Православие с каждым годом становилось всё сильнее, церковь распространяла своё влияние на востоке и западе, и не малую роль в этом играло появление первых одаренных и самое большое их количество именно в России. А теперь…

— Испорченная технология… — проговорил Филарет, вновь задумавшись. Что будет если такая точка зрения распространится? Количество верующих начнет сокращаться семимильными шагами. Вновь появятся обвинители, что будут кричать об обмане прихожан на протяжении десятилетий. От него отвернутся…

И что тогда? Сейчас опасным знанием обладал лишь Александр и его ближайшее окружение. Будь он обычным человеком, можно было