Вечный вопрос - Иван Михайлович Грищенко

В тёмной, глубокой колоссальной библиотеке под огромными сводами таинственного замка кто-то зажёг канделябр и куда-то направился вдоль бесконечных высочайших стеллажей рукописей и манускриптов. Неизвестный был в плаще и с накинутом на голову капюшоном, который прикрывал лицо. И вот, пройдя неисчислимый путь, нашёл он одинокий стол, заваленный бумагами и измазанный чернилами. Сев за него, неизвестный скинул капюшон, открыв старое морщинистое лицо человека знатного происхождения. Длинная, но аккуратная борода, за которой явно следили множество превосходных цирюльников, холодный взгляд и строгая идеальная осанка: кто же он? Мгновенно позади него послышался грохот и скрежет, будто стены пришли в движение, но вскоре всё затихло.

Старик поставил канделябр на стол, предварительно скинув ненужный мусор и сложив нужные бумаги и документы. Внезапно пронёсся слабый ветер и откуда-то сверху, с дальних полок, на стол мягко опустилась кипа бумаг, скреплённых твёрдым воском. Человек, взяв чернильницу и перо, пододвинул поближе загадочную, уже явно исписанную рукопись, приставил к ней листок и принялся за письмо:

«Человек постоянно размышляет о своей судьбе: кто же он, для чего появился? Некоторые могут задуматься, почему именно люди должны встать во главе разумных. За все времена, за все эпохи были придуманы сотни, тысячи сказаний. Мы боялись своего могущества, той силы, заключённой в нас. Перед нами поставлена тяжелейшая задача — создать тот мир, который воистину обогатит страдания предков и Того, кто помог нам. Кто-то придумывает Богов, разных высших созданий, чтобы доказать — человек лишь очередная ветвь, лестница или, если вам так будет проще, кирпичик общего дома. И ведь высшие силы действительно есть, а мы чересчур ослабли, возлагая на них наивные надежды. Однако мы нечто большее, нам следует стать лучше, нам следует понять то, что жизнь одна, и только в наших силах совершать чудеса, именно в наших руках наше будущее».

На краю колоссальной пустыни меж гор стоит величественная крепость, каких больше нет на свете. Её стены — подобия крутых холмов, а бастионы словно неприступные горы. Она, возможно, ровесница хребта, но чёрный как сама ночь камень, из которого сотворено это чудо, даже не треснул, словно ожидая дня, когда крепость исполнит своё истинное предназначение. Тёмная цитадель давно уже забыта и является лишь пристанищем униженных и выброшенных жизнью пустынников, чья судьба сгинуть в этой величавой усыпальнице. Горбатые, скорчившиеся существа бесцельно плутают по её заброшенным улочкам, ведь свою участь они давно знают. Их кожа суха, как песок, их глаза и нос глубоко впали в лицо, да так, что их лица не отличишь от черепа, а их колени будто выгнуты наизнанку — такова природа пустынников. Однако несмотря ни на что, взоры уродцев ни разу не были направлены на бескрайнюю золотую пустыню, выбросившую их на этот безжизненный берег. Они полностью посвящают себя крепости, а точнее, тому, что находится за ней, за горным хребтом — песчаной всепоглощающей буре.

Самый настоящий шторм бушует за горной грядой, ни разу не затихнув за последние тысячелетия. Его заупокойные всхлипы, вызванные постоянным буйством ветра, поднимающим песок и разносящим его повсюду, привлекали к себе пустынников, ожидающих сокровенный День. Однако та буря была далеко не обычной. Многие нелюди, уже окончательно отчаявшиеся и разбитые, уходят за внешние стены трёхуровневой крепости в песчаную мглу и больше никогда не возвращаются. Всё дело в таинственном Гласе, доносившемся из глубин шторма и взывающем к себе. Многие пустынники рассказывали, что со временем в их головы проникают странные видения: неясные потоки, источающие чистейший лиловый цвет, обрушиваются на мир, унося за собой души погибших. Хотя это точно не вся правда. На самом деле каждый из них видит иной мир, мир, где всё вокруг покрывает лес. Там нет никаких бескрайних высасывающих жизнь пустынь, всё зелено, будто рай, а главное, всё у всех есть. Видения заканчиваются призывом идти к таинственному месту в глубине бури.

Каждые пятьдесят лет сила Гласа лишь усиливается, отчего даже самые крепкие и здоровые умы нелюдей не выдерживают, удаляясь на встречу с Ним. Сокровенный День наступает в сотое солнцестояние, когда светило достигает своего пика на небе. В тот момент шторм, не заходящий даже за первую внешнюю стену, достигает главной цитадели, верхушки крепости, грозя перейти горы и словно стараясь поглотить их и земли за ними. Тронный зал твердыни заполняется песком, все пролёты лестниц, все комнаты засыпает, но пустынники не боятся этого, лишь садятся на колени или уходят по одному известному лишь их больному сознанию пути. Те, кто остаются, неспроста продолжают сидеть на коленях, впервые за жизнь взглянув на тихую солнечную пустыню. Настал сокровенный День — Странник идёт.

«Вот только на что способен пойти человек ради этого? Человечество отринет свет, ведь лишь он удерживает нас. Только благодаря ему мы не можем развиваться, постигать новые горизонты. Мы долгими тысячелетиями жили как любое другое животное, словно они равны нам. Быть может, настало время избавиться от оков? Ведь что для нас мир? — задали людям как-то вопрос. Дом, где все равны: птицы, звери, люди, ответили мы. Тут прозвучали решающие слова: разве люди — звери или птицы? Зачем люди должны преуменьшать свои заслуги, свою душу, силу, только из-за того, что в нас есть мельчайшая сходство с прочими тварями?»

Вороные, рогатые в плечах доспехи, покрывающие всё его тело без малейшего просвета, темнейший плащ без изъяна и потёртостей, словно разъедающего, сухого песка вокруг и нет, тяжёлая умиротворённая поступь да плоская, как лист металла, маска без единой впадинки и бугорка, плотно прижатая к лицу, — вот он, Странник. Этот загадочный путник каждое сотое солнцестояние в зенит светила приходит в величественную каменную крепость цвета ворона. На спине из-за плаща выглядывает огромная змеевидная алебарда с не менее монструозным закрученным лезвием. За все поколения нелюдей, живущих в пустынной тюрьме, этот господин ни разу не заговорил и, прямо как сейчас, проходил через главные ворота крепости, не замечая никого.

Уродцы смиренно сидят на коленях, внимательно следя за процессией одного одинокого Странника, пришедшего сюда из далёких земель. Так почему же они так заворожённо на него смотрят, почему он приходит сюда совсем один каждые пятьдесят лет? Боготворят, молятся, а может, славят? Нет, их взгляды полны скорби, грусти и усталости, ведь, наблюдая за вошедшим в песчаную бурю незнакомцем, они вспоминают наказы своих прадедов и прадедов их прадедов. Скрываясь во мгле, он