Долгорукий. Суетолог Всея Руси - Кирилл Геннадьевич Теслёнок

Ну и куда я в этот раз попал?

Открыл глаза и быстро осмотрелся. Я лежал на холодном полу в шикарно обставленной комнате. Судя по дорогой мебели и отделке, это был особняк какого-то богача.

Вот только пол и белоснежные стены комнаты щедро покрывали красные брызги. А вокруг меня растекалась алая лужа. Подозреваю, это не кетчуп…

Скосив глаза на свое новое тело, я понял, что попал в тщедушного заморыша. На мне сидел элегантный, но густо залитый кровью камзол. Заморыша, похоже, долго и с удовольствием кололи ножами. Всю его грудь покрывали раны. Одна (в центре груди) была особенно большой. Кто-то явно пытался добраться до сердца незадачливого аристократа.

У двери стояли трое мрачных типов в окровавленных нарядах, на вид дорогих и элегантных, как у знатных людей. Все трое носили позолоченные маски — козла, тигра и рыбы. В руках они сжимали богато украшенные ножи, как будто ритуальные. Двое полосовали себе ладони, сцеживая кровь в стеклянные мензурки.

Третий, приподняв маску, задумчиво курил, пялясь в окно. Там в темном небе угадывалась огромная желтая луна, плывущая среди облаков.

— Слухи были правдивы, — произнес «Козёл», стряхивая пепел на ковёр, — Наследник оказался неодаренным.

— Ага, редкостный слабак, — кивнул «Рыба», — Позор рода.

Говорят на русском. Этот язык я хорошо знаю.

— Мужик, бросай курить, а? — жизнерадостно сказал я, поднимаясь на ноги, — А то закончишь как я.

Они резко повернулись в мою сторону. В прорезях масок заблестели удивленные глаза.

— Какого… — хрипловато произнес «Козёл» и повернулся к «Рыбе», — Ты же ведь…

— Да, я всё сделал как обычно! — огрызнулся «Рыба» нервно.

— Эй, п-парень… н-нормально себя чувствуешь? — растерянно обратился ко мне «Тигр». Его голос, самый высокий и взволнованный, слегка дрожал.

— Отлично, мужики! — с ухмылкой ответил я, двигая плечами, словно разминался, — Как огурчик!

Троица переглянулась. Если я и был огурчиком, то только для винегрета…

Мне и правда было довольно больно. Скажу больше, боль была адская, прямо-таки разрывающая… Но на моем лице играла непринужденная улыбка. Не осталось такой боли, которая могла бы меня пронять.

— Н-но… тебе сердце вырезали… — «Тигр» показал мне пластиковый контейнер, который он держал в руке. Через прозрачную стенку в нем виднелось человеческое сердце, лежащее на льду. Моё?

*Ту-дум!*

Мышцы сердца, ранее неподвижные, сократились. «Тигр», тонко взвизгнув, уронил контейнер. Тот с грохотом и треском льда упал на пол.

*Ту-дум!*

Я еще раз внимательно посмотрел на свою грудь. И действительно… сердца нет. Не заметил с первого раза.

— Отдай моё сердце! — потребовал я с кровожадной улыбкой, указав на контейнер.

*Ту-дум!*

«Тигр» отпрянул, прижался спиной к стене, в ужасе глядя на меня. Его тело сотрясала крупная дрожь, ноги подкашивались. Ох, не тому доверили звание этой большой кошки.

«Рыба» и «Козёл» снова переглянулись. В их глазах полыхал азарт. Они расправили плечи, выпрямились во весь рост. Вокруг них разгорелось мерцающее сияние — «Рыбу» окутал голубоватый ореол, а «Козла» — алый. Их мускулы увеличились, одежда затрещала от напора. Словно теперь это были не люди, а демоны!

С криками ярости они бросились на меня, заходя с двух сторон. Их ауры трещали от мощи, по их поверхностям играли маленькие молнии. В воздухе запахло озоном. Казалось, сейчас грянет буря, способная стереть особняк в порошок!

*Ту-дум!*

Я ласково щелкнул каждого по лбу, отправив в полет к противоположной стене. Тушки с грохотом рухнули на пол, немного подергались и затихли. Пусть полежат, отдохнут, подумают о смысле жизни.

Со слабым стоном «Тигр» сполз по стене, его глаза закатились. На его штанах в районе паха начало расползаться темное пятно.

Я аккуратно вернул сердце на место в свою грудную клетку. По ощущениям — холодное и скользкое.

Как только сердце оказалось внутри, я ощутил легкий холодок, пробежавший по венам. Это было похоже на дуновение прохладного ветерка в жаркий день. Раны на моем теле дрогнули и начали стремительно затягиваться. Рваная плоть срасталась, из глубоких порезов исчезала кровь. Через мгновение от ран не осталось и следа. Даже шрамов не было — кожа снова стала гладкой и упругой.

Но на этом чудеса не закончились. Я ощутил, как мышцы начинают увеличиваться, набухая и укрепляясь. Моё тело вмиг преобразилось — из хилого подростка я стал накачанным атлетом под два метра ростом. Плечи раздались, грудь расширилась до вида двух огромных пластин.

Теперь я выглядел как богатырь из легенд — высоченный, широкоплечий, с могучим торсом и стальными мышцами. Руки сами собой сжимались в кулаки. Я чувствовал в себе неимоверную, дремавшую доселе силу.

Вот так-то лучше.

Под напором растущих мускулов вся моя окровавленная одежда разлетелась на клочки. Я опустил глаза.

— М-м-м… длина клинка сантиметров двадцать пять… — я нагнулся и подобрал кинжал с пола. Провел пальцем по лезвию, — Сталь явно получена промышленным способом… Значит, я в двадцатом веке или позднее…

«Козел» застонал и, приподнявшись на локте, в шоке посмотрел на меня. Крепкий попался. На его лбу наливалась всеми оттенками лилового огромная шишка.

В моём животе громко заурчало. Зловещий звук разнесся по комнате, наполняя глаза «Козла» первобытным ужасом.

Я задумчиво слизнул с губы пару оставшихся капелек крови и шагнул в его сторону. «Козел» забился в угол, всем своим перепуганным видом умоляя не есть его.

— Вы мне больше ничего не вырезали? — уточнил я у мужика, — Почки, селезёнку… Чувство юмора или аппетит там, например…

— Кто… кто ты? — в ужасе прохрипел он.

— Попаданец, — сказал я ему, — Профессиональный.

— Кто?

— Конь в пальто.

Быстрым ударом я вырубил его, поставив точку в разговоре.

Я ещё раз осмотрел помещение и нахмурился. Хм-м-м… Ох уж эта моя дурная привычка — сначала в дыню и только потом разговаривать. Я похлопал их по щекам… не, отрубились капитально. Эти тушки уже познали гармонию, несите следующих.

Ладно, ничего страшного. Народу на планете по идее еще много.

Я слегка пошевелил пальцами, и воздух передо мной замерцал, исказился. Яркая вспышка озарила комнату. Из переплетения лучей возник могучий боевой топор с длинной рукоятью. Лезвие его было отполировано до блеска, и казалось, что оно светится легким голубоватым сиянием.

Я ловко схватил топор за рукоять, покрытую выделанной кожей с замысловатыми узорами. Ощутил, как по руке пробежала легкая дрожь — оружие узнало своего хозяина.

Я осмотрел лезвие, на котором змеились тонкие узоры, выложенные сталью чуть более светлого оттенка. Превосходное оружие для раздачи Добра и Справедливости.

Я с удовольствием покрутил топор в руках, ощущая его вес и проверяя баланс. Старый друг прошел вместе со мной множество миров. И это приключение — не исключение.

Я закинул топор на плечо и ухмыльнулся. Ладно, пора пройтись. Действуем по обстановке. Надо узнать, как меня зовут, какого я рода и так далее. Скорей всего я аристократ, и это немного упрощает задачу.

Пока всё стандартно. Очередные отморозки пытаются прервать моё бытиё. Спасибо, что хотя бы не в сортире в этот раз, а в приличном помещении. Кажется, они назвали меня наследником рода?

Я надел маску козла, переоделся в камзол «Рыбы», который больше подходил мне по размеру. Материя туго натянулась, облегая мои мышцы, затрещала, но выдержала. Ладно, на первое время пойдет. Всяко лучше, чем сверкать своей богатырской задницей на радость дамам.

Я вышел из комнаты и оказался в широком коридоре. Воздух здесь был пропитан тончайшим ароматом от освежителей воздуха. На ворсистом ковре я заметил многочисленные грязные следы от ботинок и туфель — похоже, совсем недавно здесь прошло немало людей.

Пройдя чуть вперед, я учуял едва уловимый шлейф изысканных парфюмерных нот — ириса, розы, сандала. Кто-то явно не поскупился на дорогие благовония. А вперемешку с ними — терпкий дым от сигар и едва различимый металлический привкус…

Тихое хоровое пение доносилось из глубины особняка. Я двинулся на звук, ориентируясь по следам на ковре. Вскоре я добрался до массивной дубовой двери, распахнутой настежь.

Поправив топор на плече, я заглянул в проем. За дверью виднелась каменная лестница, уходящая куда-то вниз, в подвал. По ступеням струился свет десятков свечей, отбрасывая причудливые