Второй Договор. Закрепление
Очнулся я от того, что каким-то образом умудрился больно приложиться головой о непонятную поверхность. Вполне рефлекторная попытка сделать вдох закончилась тем, что в легкие хлынула вода, а я слегка запаниковал.
«Это с чего я умудрился в каком-то бассейне уснуть и почему тут выключен свет?», разум пытался вспомнить, что же случилось, а тело пробовало приноровиться и осознать, где тут низ, а где — верх.
Очень сильно хотелось дышать. Не хватает самоконтроля и спокойствия для того, чтобы расслабиться и умудриться трансформировать тело под появившиеся нужды. Руки наткнулись на крышу, но и там нет воздуха, все залито водой до самого верха.
«Плевать, убью всех», проскользнуло в голове, после чего во все стороны от меня ударили щупы, разнося непонятное сооружение на части.
Прокашлялся, сделал вдох… Ох, как приятно дышать, словами не передать моё удовольствие. Приятная погода, весенний ветерок обдувает моё голое тело, поют птички, рядом парочка деревьев, на которых уже начинают лопаться почки.
В кабине старого грузовика, который мне показался слегка знакомым, сидела пара молодых ребят. Сейчас они ошалело смотрят на меня, выскочив из своих мест на твердую землю. Повезло им, щупы не задели, осколками не ранило.
Чего ж так тяжело думать-то… Такое ощущение, словно мой мозг размяк и превратился в кашицу. Залез в резерв, который оказался заполненным лишь на пятую часть, щедро вытянул оттуда энергию и залил её в тело, подстегивая процесс регенерации.
Так, стоп. Птички поют? Теплый ветерок? Какая, к черту, трава и почки на деревьях, должно быть начало февраля⁈ Неудивительно, что резерв так опустел, это какой же месяц, если вокруг даже маленькой горочки снега не видно?
— Ребята, а какой месяц сейчас? — решил я не мучать свой разум вопросами, на которые у него точно нет ответа. Рядом же до сих пор стоят два пораженных парня, которые почему-то не рискнули убегать.
— Середина апреля…
«Зашибись отдохнул», как-то меланхолично подумал я.
— Где мы и кто украл мою одежду?.. — не самый адекватный вопрос, но другого я придумать не могу.
Пусть прошло всего секунд десять, но мозги уже встали на место, вернув мне все последние воспоминания. Ну, как все… Помню нестерпимую боль, едва я начал погружаться в святую воду, а потом меня моментально вырубило. Главное, что я сейчас должен быть под защитой церковников в знакомой мне общине, в которой я любую ауру знаю, как облупленную. Эти двое мне точно незнакомы, как и маленькая проселочная дорога, где мы и остановились. Если сложить все эти факторы вместе, то вопрос уже не столь тупым кажется, верно?
Вместо того, чтобы спокойно ответить, эта парочка переглянулась, дико закричала и бросилась убегать в разные друг от друга стороны. Управляться энергией получалось с большим трудом, несколько месяцев без практики давали о себе знать, но у меня вышло схватить их обоих своими плетками, после чего я подтащил их поближе.
— Откуда машину взяли? — начнем с совсем простого, есть у меня ощущение, что сложных вопросов они не вытянут, уж слишком дурные у них взгляды.
— Украли около церкви, — признался один из них. Тот, который поменьше. Ну да, мозгов там вряд ли больше, зато думать быстрее получается.
— Далеко отсюда до церкви?
— Минут двадцать ехали, — ответил он. — Дядька, мы ничего дурного не хотели, отпустите нас, пожалуйста… — этот говорливый бросился на колени. Данный манёвр повторил и его сосед, сложив руки так, словно молится мне.
— Шуруйте отсюда. Помните, что воровать — грех, — напутствовал я юных отроков, которым вряд ли и по шестнадцать лет исполнилось.
Они со всем прилежанием решили выполнить мой совет, рванув дальше по дороге с такой скоростью, что я аж присвистнул от удивления. Нет ли в их крови чего-нибудь от местной нелюди? Уж слишком быстро перемещаются.
Блин, а вот про месяц-то и забыл спросить, совсем из головы вылетело. Ладно, не первый миллион лет живу, можно оценить время года, исходя из температуры, месторасположения солнца, состояния растений…
— Середина или конец апреля, — твердо вынес я решение, подойдя к ближайшему кусту сирени. Цвести ещё не начала, листочки только-только начали выбираться из своих коконов. Максимум — начало мая. Не раньше, но и не позже.
«Непонятно», думал я, неспешным шагом направляясь в сторону церкви. Планировал, что мне хватит двух, максимум трёх дней. Каким образом я оказался заперт в этой бочке на столь длительный срок?
Думать плохое об отце Никодиму мне совсем не хочется. Это не тот человек, что мог бы меня подставить. Слишком долго я, скорее всего, дымился, иначе очнулся раньше. Да и тело было бы куда в худшем состоянии, чем сейчас. Святая вода перестала бы выкипать, бочка замерзает, а внутри я. Не критично, но слегка печально.
— Да, кстати, а с тобой что? — вспомнил я о твари, которая пыталась захватить мой разум.
Практически весь оставшийся путь я занимался реальным самокопанием, пытаясь отыскать хоть что-нибудь, похожее на адскую энергию. Ничего, пустота. Или я все ещё не отошел до конца и пропустил какое-нибудь вкрапление, или я полностью очистился и могу не переживать по этому поводу. На чувство голода ориентироваться нельзя. Есть хочется, причем очень сильно, но это можно списать на длительное пребывание без сознания.
Из задумчивости меня вывел рык мотора, который уж очень сильно похож на УАЗовский. Да, таки и оказалось, ко мне приближался мой же «Патриот»! Если и его умудрились угнать из церкви, то там просто бешеные проблемы.
— Андрей! Ты очнулся! — чуть ли не на ходу из пассажирского сидения вывалился отец Никодим, сразу же бросившись в мою сторону. Явно не обниматься, поскольку в руках он держал какую-то одежду, которую мне и протянул.
— О, спасибо, — поблагодарил я. — Да, машине вашей, правда, мое пробуждение не понравилось, — признался искренне, пока напяливал на себя эту хламиду. Это, блин, одеяние священника или инквизитора, зато весь срам прикрыт, не буду никого смущать.
— А угонщики? — осторожно решил уточнить Никодим, слегка отодвигаясь от меня.
Странно. Боится, что я окончательно не пришёл в себя? Вот, что значит быть обычным человеком, который не способен сложить все факторы воедино. На мне нет ни капли крови, тело не перемазано в грязи, абсолютно сухое, только волосы ещё слегка влажные. Где бы я вымыться успел, если бы убил и съел тех бедняг?
— Убежали, ЗИЛ теперь сам ездить не может, пришлось им пешком идти. Поехали назад, рассказывай, что произошло, почем я так долго мариновался в воде? — потребовал я, забираясь на задний ряд сидений.
Мне же все равно, не укачает, это Никодим уже в возрасте, пусть развалится поудобнее спереди, я не против. Главное, чтобы рассказывал побольше, не пропуская никаких подробностей.
Оказался он, к сожалению, весьма краток. Мирских новостей особо не знает, лишь в курсе, что нового Папу Римского давно уже выбрали. Дымиться я прекратил практически неделю назад, но эти перестраховщики решили ещё семь дней и ночей подержать меня в святой воде, вытянув наружу лишь после этого срока. Из-за этого ЗИЛ и вернули к церкви. Отошли минут на пять, вернулись — цистерны уже и не было, пришлось бежать за «Патриотом», потому что иного свободного транспорта в наличии не было.
С одеждой вышли какие-то непонятки. Никодим уверяет, что они меня не раздевали. Что это получается, истлела на мне и превратилась в прах, который оставался на дне бочки? Проверять не хочу, для этого надо возвращаться назад, теряя драгоценное время. И так слишком долго отдыхал, надо лететь в Москву и включаться в работу. Но, первым делом…
— Вкусно, спасибо, — через час поблагодарил я священника, отодвигаясь от стола. Пусть ничего мясного у меня съесть не получилось из-за вернувшейся чувствительности, но хлеб, супчик и компот вполне удовлетворили мой желудок. Хорошо, что заворот кишок мне не грозит, сколько угодно есть могу, все в энергию преобразуется.
Мне отдали ключи, кошелек, мобильный телефон, после чего я забрался в «Патриот», пообещал обязательно заскочить в ближайший месяц-другой и отблагодарить за помощь.
УАЗ резко рванул вперед, словно приветствуя своего
