Время Имен - Алексей Ар

— Вся соль в именах, Жозе…

— Да там и без того полна коробочка.

Розовая дымка на востоке стелилась по земле едва уловимым теплом. Первые солнечные лучи золотистыми копьями пронзали темную завесу ветвей. Зажглись на траве бисеринки росы — горошины света, что дрожали и переливались под наплывами легкого ветерка. Серебром вспыхнула вуаль паутины, напоминая о прозрачной сети растительных вен. За бахромой листьев притаились капли пахучей смолы, мшистая кора, гнездо в развилке ветвей… Птичья обитель, украшенная парой желтых клиновых листьев; хвоя и мох — темно-зеленые, с проблесками случайных лепестков колокольчиков — на мягком дне. Таков заведенный природой порядок — гармония с тремя пятнистыми яйцами небесного цвета на темной подстилке.

Утренняя тишь…

Импульсный разряд перемолол гнездо в пыль.

Грохот выстрела мгновенно оживил по-утреннему спокойный Андарский парк. Трескучее эхо прокатилось меж деревьев, спугнуло стаю птиц и кануло, растворенное в хаосе лучевого залпа. Алые трассы яркими красками разбили листву и ветви. Белесыми щепками взвихрились древесные стволы…

Бат встряхнулся. До эвакуации оставалось не менее тридцати минут — непозволительно долгий срок, учитывая внезапную атаку. Необходимо полностью сосредоточиться на скваде десантников, чьи пятнистые тени мелькали за кустарниковой полосой.

Он мельком проверил энергорезерв лима — скорее по привычке, нежели из-за беспокойства. Ситуация решаема. Их группу засекли — да, но с другой стороны моргов — бойцов тренировали именно для таких случаев. Быстрый огневой контакт, ограниченная видимость — привычная тактическая картина.

Неучтенными деталями обстановки сверху посыпался мусор — ветки, хвойные россыпи и скорлупа. Это отвлекало — самую малость. На слух определив местоположение противника, Бат поднял лим. Алый луч унесся по направлению к десанту.

Сигнал дан — как для моргов, так и для «львов» Кристоферсона. Первые, отточенными бросками, без понуканий командования заняли ближайшие огневые позиции — за разлапистым кустарником, в блестевших влагой ложбинках, под навесом аркообразных корней. Десантники, размякшие на необременительной службе в земном филиале УКОБа, замешкались.

Прокатившись по траве, Кристоферсон уткнулся в поваленное непогодой дерево и схватился за грудь. Цел, алая нить энергии прошла в миллиметре.

Он резкими жестами приказал десантникам рассредоточиться полумесяцем и залечь. Противник зарядов не жалел. Какого рожна происходит? Гранатов, посылая «львов» в парк, и словом не обмолвился о вероятном боевом контакте. Не знал?

Капитан притиснулся к земле — укрытие обработало стаккато пульсатора. Треск и мелкая пыль волной накрыли десантника. А ведь он зарекался связываться с Охотниками. По словам Мара Ник Рос вернулся, но вместо подготовленной встречи они наткнулись на импульсное противостояние.

Кто? — отличный вопрос. Кристоферсон ровным счетом ничего не понимал. А он не любил непонятное. То, что происходило в парке, посреди цивилизованного, укрытого многочисленными системами безопасности Мега, попросту невозможно.

— Не высовываться! — Он заметил, как Фитиль — Томас МакГри по штатному расписанию — покинул укрытие и открыл огонь, рассекая пространство веером импульсных лучей. Алая всепроникающая плетка — темные комья грунта и перебитые деревца отметили ее путь непроницаемой завесой.

Бат толчком ушел с вектора поражения. Извернулся и вдавил гашетку, чередой красноватых вспышек промелькнув над травой. Минус один.

Заряд попал МакГри в левое плечо. Развернутый ударом на 180 градусов, десантник медленно опрокинулся на спину. Падал секунды три — проблесками сознания ловил круговерть окружавших красот — цепочку разрядов, не по сезону обильный листопад, небо…

Капитан «львов» сполна прочувствовал настрой противника. Ни переговоров, ни требований, ни ультиматумов — бой насмерть и никак иначе. А он-то по наивности полагал воспользоваться парализаторами. Произвести контрольный выстрел, показать неизвестным, что с десантниками шутки плохи, и вырубить цели. Глупо. У подчинённых схожие выводы. Не стремясь расставаться с жизнью, они мгновенно припомнили тренинги. Расклад простой: впереди угроза, которая подлежит ликвидации, под боком раненный товарищ…

Ближний к МакГри оперативник извлек из подсумка блок аптечки. Но воспользовался не сразу; ураганным огнем враг подавлял любые попытки оторваться от земли.

Либо действие, либо посмертный наградной шеврон — небогатый выбор. Дрожь. Контроль. Капитан сделал глубокий вдох, выдох… и глянул по сторонам — на залегших десантников. Четыре незамысловатых пасса руками указали «львам» намеченную модель боя.

Четверо — по двойкам с правого и левого флангов — скользнули в обход цепи противника. Прикрывая, пятеро оставшихся УКОБовцев синхронно вскинули лимы к плечу и открыли огонь на подавление. Пять изваяний, отмеченных равномерными багровыми вспышками.

«Немного», — оценил количество Бат. Но достаточно, чтобы моргские бойцы притиснулись к грунту. Роли поменялись: десант крошил парковые достопримечательности с завидной интенсивностью — непрерывно, с полной самоотдачей.

Мир в блеске разрядов стал зыбким и нереальным. Походил на ад… Или на долину багровых скачек — припомнил родину Бат. Ни то, ни другое ему не нравилось.

Он посмотрел на часы; еще три минуты.

Две. Лучевая дуэль ярким мостом раздвинула изумруд деревьев. Одна… Срок истек.

Ощутимо пахнуло горечью…

Разрываемый энергией морг сумел подняться на ноги. Подхватил в довесок пульсатор мертвого напарника, скалясь развернулся к пятнистым формам и отбрасываемый выстрелами рубанул врага короткой очередью.

Бат метнулся к серебристой воронке Перехода, вспыхнувшей за деревьями. Призрачные волны украсили землю световой рябью, обрисовали идеально правильный круг.

Позади крики и топот, адский вой излучателей. Черной тенью Бат пробил серебро портала — застыл на миг образом тьмы и канул в радужных всполохах. Прыгнувший следом морг не успел — массированный залп превратил его в облако хлесткого фиолета.

— Прекратить огонь! — Кристоферсон осторожно приблизился к провалу в никуда. Хотел коснуться… и торопливо отскочил; Переход полыхнул цепочкой белых завихрений и растворился в парковым обыкновении.

Наступила тишина. Одиноко застрекотала далекая пичуга.

— Статус?! — рискнул спросить один из десантников, избавляя лицо от капелек пота.

Ответить никто не успел. Шорох, что раздался в одной из ложбинок, мгновенно развернул всех к источнику звука

«Хетч». — Николай осознал, что находится на линии огня. Ничего удивительного — мерзкое начало не могло закончиться шампанским и девочками.

Но ругательство скорее проформа — в душе укоренился лед и равнодушие. Ни грана чувств, которые он попытался найти во избежание. Как операционный стол, залитый белизной, — стерильно и ровно.

Номер «4», номер «8» и номер «15».

Он припомнил, как неумолимая сила оттащила его от образов тепла и холода — поставила крест на «4» и «8». И радушно швырнула в ничто.

А чувств нет.

Он ступил в Андарский парк чем-то иным, неживым. Стремительная и преисполненная боли карусель возрождения швырнула в серость — краски точно припорошены пеплом,