Александр Забусов - Характерник

С улицы, послышался призывный крик. Кричали в унисон сразу несколько голосов, заставляя напрягаться собак на соседних подворьях, выказать свою нужность в деле охраны хозяйского добра, подать и свой голос, присоединяясь к призыву из-за забора.

— Сере-ожка-а! Сере-е-га-а!

Задвинутые матерью с вечера шторы, не позволили лучам летнего солнца проникнуть в его комнату, а в открытое окно потоком попадал прохладный утренний воздух, не успевший прогреться до состояния полуденного жара. В окно снова влетел разноголосый призыв:

— Сере-е-о-га!

Соскочив с кровати, скрипнувшей панцирной сеткой, в трусах и майке подбежал к окну, отодвинув штору, на полкорпуса высунулся наружу.

— Чего?

— Айда гулять! Чего спишь так долго? Скоро девять уже!

— Щас! Подождите минут пяток, только оденусь, да хоть кусок хлеба проглочу.

— Давай! Мы тебя под вишнями подождем.

Сергей, малец двенадцати лет от роду, жил как многие его друзья, на съемных квартирах, с отцом и мамой, учился в школе, а сейчас отрывался до поздних сумерек, «гоняя собак» на летних каникулах. Мама уже ушла на работу, оставив на кухонном столе нехитрый завтрак для «гулены», а отец на данный момент вообще отсутствовал в их доме, выполнял интернациональный долг в далеком Афганистане, командовал ротой, и имел звание капитан. Сергей гордился отцом, очень скучал за ним, но знал, что в отличии от гражданских, кадровые военные не могли себе позволить постоянно находиться с семьей. Придет время, и он, так же как отец, наденет офицерские погоны, будет кочевать по гарнизонам, а если потребуется, то и воевать. Это даже не обсуждается.

Поселок Листвянка, затерянный в Оренбургских степях, представлял собой вытянутые по обеим сторонам асфальтированной дороги, километра на три, ряды подворий, с добротными одноэтажными домами и хозяйственными постройками. Зажиточными хозяйствами в СССР, мог похвастаться не каждый населенный пункт такого масштаба, но здесь все дело было в том, что коренное население поселка, составляли немцы, переброшенные сюда с незапамятных времен, освоившиеся, и основательно пустившие корни. Их тяга к порядку, передававшаяся с молоком матери, и умелое ведение хозяйства, сделали свое дело, в Листвянке было все для нормальной жизни: своя водонапорная башня, своя электростанция, котельная, клуб, мельница, даже гаштет, где старшему поколению односельчан можно было провести время в коллективе друзей, а не только вкусно поесть. Глядя на местную живность, можно было подумать, что коров моют по два раза на дню, а кормят больше чем это необходимо. Отары овец радовали глаз любого, кто в этом хоть чуть-чуть разбирался. Помимо того, что каждое семейство растило на дому свиней и бычков, совхоз тоже содержал свиноферму, вынесенную вместе с коровниками километров на семь от поселковой усадьбы. Орднунг ист орднунг. Если ко всему этому прибавить сахарный завод, поля, засеянные злаковыми культурами и картошкой, то картина сложится полностью.

На одном из концов населенного пункта Листвянка, с правой стороны от дороги, как раз в том месте, где асфальт плавно переходил в проселок, раскинулось хозяйство армейской части, в которой служил отец Сергея. Это была вторая воинская часть, которую помнил парнишка в своей сознательной жизни, где продолжилась служба отца после переезда. Здесь и в школу пошел и друзьями обзавелся. Жили счастливо, и если бы не командировка отца, да вот еще бы мать не так часто болела, совсем бы хорошо жили. У матери было слабое сердце, берегли они с отцом маму, как могли, вот только государству было все равно. Уезжая, отец сказал:

— Береги нашу маму, сын.

Сергей старался. Учился хорошо, помогал, всячески пытался не расстраивать. Скоро у отца отпуск, и так уже больше года не виделись. Приедет, втроем махнут на родину отца, будут рыбачить, отдыхать, отрешившись от повседневных проблем, но это будет потом, уже скоро, а сейчас, сейчас его ждут друзья.

На ходу, зубами отрывая куски от краюхи хлеба, пересекая палисад, давясь мякишем, с полным ртом поздоровался с соседкой, объемных размеров теткой, развешивавшей белье на веревке в соседнем дворе.

— Гутен таг, танте Магда!

— Доброе утро, дорогой, — улыбнулась мальчишке, дородная тетушка.

Калитка, смазанная рачительным хозяином, без скрипа закрылась за спиной, выпустив парня на оперативный простор. Сергей вприпрыжку побежал к заветному месту, месту встречи немалой ватаги поселковой детворы примерно одного возраста. Вот и высокий забор, выкрашенный зеленой краской, старые вишневые деревья перед ним, посаженные густо, скорее, для создания тени в степном районе, чем для получения урожая. Сережка издали, в густой вишневой поросли, заметил скопление однокашников, в его ожидании смоливших «Приму».

— Ну, тебя ждать! — крепыш с рыжими вьющимися волосами Рольф, помотал головой.

— Куда пойдем? — перешел в наступление опоздавший. — На дамбу или на реку?

— Не, на дамбу не пойдем. Жарко на «болоте».

В степи очень часто, в местах, где на поверхность земли выходили воды ручьев, низменности между пригорками, перекрывали насыпными дамбами, создавали искусственные водоемы для того, чтоб напоить скотину на выпасе, там же разводили рыбу. Такие водоемы были ненадежны, в слишком жаркое лето могли высохнуть, но чаще все же, выполняли свое предназначение. По берегам этих искусственных прудиков не росли деревья, они просто не могли там выжить, и голая, горячая степь подходила к самой воде. Иное дело река. Ее берега прорезали степь в километре от Листвянки, густо поросли ивняком и вязами. Вода не скаредничая, отдавала свою прохладу и влагу прибрежной полосе зеленой поросли. Подманивала детвору к нешироким пляжикам, заставляла принимать загар, по часу играть в «жука», а если та перегревалась, укрывала под листвой деревьев. Заросли луговой земляники, подступавшие к берегу, угощали проголодавшихся оторв сладким лакомством напоенных солнцем ягод.