Однако, как у Ксандра ни хорошо, а приживалкой жить не стоит, злоупотреблять расположением купца нельзя. Пора и честь знать.
Я обратился к Александру с просьбой посодействовать.
– С жильём помочь? Избу купить хочешь или на постой определяться будешь?
– Для начала – на постой.
– Найду, сегодня же и решим. Поживи, присмотрись. Понравится тебе город, глядишь – и останешься насовсем.
– Чего наперёд загадывать – время покажет.
– Верно.
Александр уехал и буквально через час заявился снова:
– Пошли жильё смотреть.
Изба оказалась неплохой, комната – просторной, дверь замыкалась. Окно выходило во двор, да оно, может, и лучше так. Приятнее на зелень огородную глядеть, чем на забор, что к улице выходит. Далековато от центра, правда. Зато дёшево: за проживание и обед – рубль в месяц. На постоялом дворе дороже выйдет. Хозяйка, бодренькая старушка Ефросинья – приветливая.
– Располагайся, барин. Мне не так скучно будет, опять же заработок.
Я отдал авансом рубль. Не приведёт меня Александр к мошеннице, человек он порядочный.
Вообще мне с людьми здесь, в средневековой России, везло. Были враги, разбойники, но их сразу видно было, никто не маскировался. Большинство всё-таки – порядочные, стержень у людей таких чувствовался, по вере и правде жили. Моральный климат другой, не то что в моё время.
Теперь главный вопрос – заработок искать, дело наладить, в нём купец мне не помощник – не тот профиль.
Для начала я решил познакомиться с самим городом, всё-таки я был в нём впервые. Старинный Владимир, бывший столицей русского княжества при многих князьях, тянулся вдоль Клязьмы и стоял на трёх холмах. Практически единственная длинная улица – Большая Московская, переходила в Дворянскую и тянулась параллельно Клязьме. Почти все церкви и монастыри располагались именно на ней. Обнесенный крепостной стеной, город имел несколько ворот, но двое из них меня просто поразили своей красотой – Золотые и Серебряные.
Я долго, почти как современный турист, ходил вокруг Золотых ворот. Золота на них не было, но три полосы меди, опоясавшие ворота, были позолочены, и под лучами солнца сияли, как золотые.
Я перекрестился на возвышавшиеся над куполами кресты надвратной церкви и пошёл по улице. Была она шире иных московских, однако большинство домов были деревянные. Множество маленьких улиц пересекали центральную и упирались своими концами в городские стены. Храмы, церкви и монастыри завораживали величием – незыблемая мощь, традиционная русская архитектура вселяли надежду на вечность седой Руси, твердыню её православной Христовой веры. Крепостные стены, выщербленные местами высоко над головой, как боевые шрамы свидетельствовали о былых жестоких штурмах города.
В общем, за полдня я обошёл почти весь город и ноги сбил изрядно. Решил покушать в трактире, познакомиться со здешней кухней. Подкрепился, выпил винца – дрянного, кисловатого. Не иначе – трактирщик водой разводит. И, сидючи за столом, услышал интересный разговор. Рядом сидели трое служивого вида, похоже – подьячие или писари городской управы.
– Дочка-то у наместника болеет, уж что только матушка её не делала – лекарей лучших звала, травников – даже, прости господи, знахарей, или колдунов.
Второй засмеялся.
– То-то наместник злой ходит. Как появится в управе, то подзатыльник даст, то переписывать грамотки заново заставит.
Дальше разговор пошёл о челобитных, и мне стало неинтересно. Похоже, работа сама шла ко мне в руки. Интересно, чем таким хворает дочь наместника? Разузнать бы. А то получится неладно – заявлюсь к наместнику, а сам сделать ничего не смогу. Мало позора будет на мою голову, так ещё из города выгонят, батогами побив.
А попрошу-ка я разузнать о недуге дочери наместника Александра. Он местный, связи есть, у него быстрее получится.
Решив так, я направился к дому купца. На моё счастье, он оказался дома.
После взаимных приветствий мы выпили по кубку вина, не в пример вину трактирщика, довольно неплохого. Потом Александр спросил:
– С чем пожаловал?
– Нужда привела.
– У тебя денег полмешка, а ты про нужду.
– Я не о деньгах. Невзначай, сам того не желая, услышал разговор в трактире – о том, что дочь наместника больна.
– Эка новость! О том полгорода знает.
– Чем больна?
– Вот уж не знаю, – развёл руками купец. – Знаю только – лекари известные её пользовали, только без толку. Высек их саморучно наместник за бестолковость, крут он у нас. Три года, как государем поставлен на город. Раньше, говорят, воеводой был, оттого и подчинения требует беспрекословного. А ещё слыхал, при кромешниках в опале он был, с семьёй в селе захудалом на северах проедался. Демьяном Акинфиевичем звать. Ты нешто к нему собрался?
– Попробую. Где его найти?
– Известно где – дома али в управе. Только не допустят к телу. Домой только близких или родню слуги пускают, а в управе сначала к писарю или столоначальнику попасть надо, потом, коли дело важное – к подьячему, затем – к дьяку. Ну а если без самого – никак, то уж только тогда…
– М-да, не проще, чем в ЖЭКе.
– Это что такое?
– Не бери в голову, пустое. Дом-то его где?
– Где ему быть – на Ивановской, там всяк покажет.
– Ну спасибо. выручил.
– Всё же идти решил?
– Наведаюсь.
– Смотри, я тебя предупреждал.
Мы тепло попрощались, и я направился к своему жилью. Хозяйка всплеснула руками.
– Да где ж ты ходишь, родимый? Уж и обед твой простыл. Договаривались же – с обедом постой.
– Извини, хозяйка. А обед я по-любому съем, кушал уж давненько.
Хозяйка усадила за стол, расторопно накрыла. Готовила она неплохо, но зелени, специй – маловато. Как-то пресно здесь готовят. Это я ещё в трапезной приметил. В супе – домашняя лапша да морковь. Ни петрушки тебе, ни укропчика, ни корешочка хрена, хотя, конечно – зима на дворе. Но сохраняли же как-то хозяйки в других местах зелень до самой весны.
Отобедав, я снял сапоги и улёгся в постель. Хорошо! От печки теплом тянет, за окном – ветер холодный свистит, в трубе завывает. Плохо в такую погоду путнику – холодно, снегом дорогу переметает, а то и вовсе заносит. Заблудишься – быть беде.
Я размышлял, как мне попасть в дом наместника. Слуги могут и вовсе сразу взашей выгнать – хозяин и не узнает, что лекарь приходил. А вот как! Я аж приподнялся в постели от осенившей меня мысли. Он же из управы как домой добирается? Коли воевода бывший, то наверняка верхом, не в санях крытых, прозываемых кибиткой. Пешком ходить – не по чину, уважения должного не будет. Только и делов, что подождать неподалеку от ворот его возвращения со службы.
