Юрий Стукалин, Михаил Парфенов
ЗВЕЗДНЫЕ СНАЙПЕРЫ
Сталинград XXII века
С расстояния в семь километров это был хороший выстрел. Не лучший, но, по моей личной шкале от одного до пяти, на четверку. Хотя, пожалуй, даже с «плюсом», если учесть шквальный, порывистый ветер, на который пришлось сделать серьезную поправку.
Пуля пробила защитный шлем чужака, оставив на матовой поверхности аккуратную маленькую дырочку. Инопланетянин крутанулся на месте и рухнул мордой вниз. В оптику я видел, как существо дернуло пару раз конечностями и затихло. Выходное отверстие на задней стороне шлема оказалось огромным, размером с кулак. Если у твари в голове были мозги, пуля превратила их в месиво.
Я снял «лейтенанта». Это было удачей, ибо «лейтенанты» весьма осторожны и без большой надобности снаружи не появляются. Мы прозвали так этих особей, потому что они командовали отделениями в сорок-пятьдесят рядовых пехотинцев.
— Молодчина! — раздается в наушниках голос Вонючки. — Я уж думал, ты никогда его не снимешь. Все медлишь и медлишь, как новичок.
— Не учи папу любить маму, — спокойно отвечаю я.
Вонючка болтлив и вечно достает своими никчемными размышлениями, засоряя эфир. Толку в них никакого, информации ноль, не говоря о его дурной привычке ляпнуть что-то под руку в самый неподходящий момент.
Мы уже неделю прячемся на этом участке, изучая повадки чужаков и передавая сведения в штаб. Иногда устраиваем диверсионные вылазки или охоту, подобную сегодняшней.
На охоту выбираемся парами — снайпер и наблюдатель. Я всегда хожу с Вонючкой. Характер у него надоедливый, но глаз цепкий и верный. Вот и сегодня он первым выследил «лейтенанта». Чужак был крайне осторожен. Несмотря на то, что мы засекли его по приборам, а потом установили визуальный контакт, попасть в него долго не представлялось возможным. Он прятался за руинами зданий, аккуратно передвигался между сожженными машинами, будто чувствовал опасность. «Лейтенанта» можно безошибочно определить по более темной окраске панциря. У рядовых она ядовито-зеленая.
— Уходим? — шуршит в динамике шепот Вонючки.
— Ждем, — останавливаю его я.
В отличие от Вонючки у меня хватает опыта, чтобы сразу не покидать место. В работе снайпера нет слова «перестраховка», есть слово «осторожность». Многие ребята погибли, пытаясь сразу убраться. В прошлом такой маневр срабатывал, но не сейчас. Время другое, и война другая.
Снайперское оружие этого времени, в отличие от более привычных нам еще несколько недель назад винтовок «Мосина» и карабинов «Маузер 98к», не дает ни бликов, ни вспышек, не оставляет облачка порохового дыма и стреляет бесшумно. О произведенном выстреле свидетельствует лишь легкий специфический щелчок в динамике наушника снайпера и, при точном попадании, падающий враг. Даже заряд не оставляет теплового следа, по которому с помощью приборов можно определить место, откуда произведен выстрел. Засекают снайпера только по движению. А уж если чужаки тебя засекли, предпримут все возможное, чтобы безжалостно уничтожить.
Снайпер — опасный противник, бич для врага. Мы жалим в самые чувствительные места, в самый неожиданный момент. Из-за нас враг никогда не может чувствовать себя в безопасности. Снайпер — хладнокровный, расчетливый хищник-одиночка, способный часами таиться, выжидая подходящего момента, чтобы не оставить своей добыче ни единого шанса. Он — тень, часть пейзажа. Нужны месяцы тренировок на местности, чтобы научиться быть незаметным, сливаться с окружающей средой так, что даже пройдя в двух шагах от тебя, враг остается в полном неведении о твоем присутствии. От этого зависит успех операции, да и сама жизнь стрелка, в конце концов.
Чужаки уже прочувствовали это на себе и всегда пытаются ликвидировать нас всеми доступными средствами, включая артиллерию и ракетные удары. В районах боевых действий чужаки могут даже подключить авиацию, которая вмиг отутюжит бомбами квадрат предполагаемого нахождения вражеского стрелка. Но здесь их территория, давно занятая и обжитая. А потому чужаки не станут действовать топорно, дабы ненароком не поубивать своих и не разрушить подземные коммуникации.
— Лежи и наблюдай, — шепчу я Вонючке. — Вдруг еще кто появится.
— Ладно, — бурчит он.
Ему не терпится вернуться к ребятам, и я его понимаю. Вода на исходе, а и без того скудный паек давно закончился. Мы торчим тут вторые сутки, и с голодухи в животе временами дико урчит. Порой кажется, что выводимые в брюхе трели слышно на многие километры.
Позицию мы выбрали замечательную — в полуразрушенных зданиях по обе стороны широкого проспекта, практически друг напротив друга. Город просматривается на многие километры вокруг. Я на уровне восемнадцатого этажа, а Вонючка со своей мощной оптикой чуть выше. В мое время здесь был большой красивый парк, где отдыхали люди и гуляли влюбленные парочки. Потом парк застроили, понатыкав множество высоченных зданий из стекла и бетона. Теперь большинство домов разрушено, их рваные обломки торчат ввысь словно скалы.
Давно наблюдая за чужаками, я уже знаю, что они равнодушны к потерям среди рядовых. В бою не подбирают раненых, хотя иногда добивают их, чтобы облегчить страдания. Чаще они их просто не замечают и бегут вперед к цели, словно стая обезумевших псов. Но к «лейтенантам» отношение иное — рядовые прикрывают их, а в случае ранения или гибели стараются вынести тело с поля боя.
Сейчас мы далеко от трупа «лейтенанта», но я не исключаю вероятности, что нас попытаются обнаружить и уничтожить. Вышлют веером отряды для зачистки района, начнут прочесывать развалины. Ни тепловизоры, ни приборы инфракрасного излучения, никакая другая подобная хрень им не поможет. Ткань наших маскировочных комбинезонов не позволит им засечь нас. Это мы знаем по опыту. Но об осторожности забывать нельзя — черт его знает, что у них там за технологии? Вдруг какой новый прибор изобрели.
— Прошло уже десять минут, и никого, — снова ворчит Вонючка, а потом, не сдержавшись, канючит умоляющим тоном: — Леша, я жрать хочу.
— Ладно, уломал, — соглашаюсь я. — Спускаемся.
Мне самому давно осточертело валяться тут и глядеть на разбомбленную, изуродованную чужаками Москву. Ее жалкий нынешний вид навевает тоску.
По некой неясной пока причине инопланетяне очень серьезно оберегают центральную часть города. Чем ближе к центру, тем больше усиленных постов, тем многочисленнее патрули, тем легче напороться на засаду.
