Татьяна Живова - Джульетта без имени

Признаюсь, как на духу, дорогие мои: я не люблю крыс. Не люблю их активно, на каком-то глубинном, подсознательном уровне. Все эти длинные голые хвосты и торчащие желтые резцы, невыразительный (ну, не лань, прямо скажем) взгляд, скучная окраска и общее отсутствие пушистости как-то не вызывают во мне энтузиазма. И если б только это.

Крыса — одновременно популярное ругательство и символ подлого, беспринципного вора (как тут не вспомнить хрестоматийный вопль негодования какого-нибудь обитателя мест не столь отделанных: «У нас в бараке крыса!», после которого в дело, как правило, идут заточки).

Крыса — бич сельского хозяйства и вездесущий вредитель, способный испортить почти все, до чего способен добраться, — от продуктов и книг до мебели и электропроводки.

Крыса разносит опасные заболевания, выкашивающие людей похлеще всех войн и революций вместе взятых (вдумайтесь: только за один четырнадцатый век и только в Европе от чумы, основным переносчиком которой является крыса, умерло более ДВАДЦАТИ ПЯТИ МИЛЛИОНОВ человек).

Крыса — каннибал и пожиратель падали, и если б только ее. «Заживо крысы сожрали», — не только жуткая, но на редкость отталкивающая по своей сути смерть, кроме самого факта прекращения существования чреватая адскими муками.

Крыса, наконец, — символ разрухи, нищеты, голода, болезни, антисанитарии и вообще, сдается мне, всего того, чего человек в любые времена стремился избежать.

Совершенно нестранно, что именно прожорливый, вездесущий и главное жутко живучий грызун наряду со знаком радиационной угрозы, пресловутым черным «трилистником» на ядовито-желтом фоне, весьма четко ассоциируется с постапокалипсисом. Скажу больше, если бы кто-нибудь задался целью создать герб какого-нибудь героя постъядера по всем правилам геральдики, с большой долей вероятности он будет из ржавого металла с изображением ощерившейся крысы.

В нашей «Вселенной», разумеется, без крыс тоже не обошлось.

Крыса — один из важных источников пропитания для малоимущих под- и надземных обитателей мира, придуманного Дмитрием Глуховским. «Царство крыс» — таково название не только романа Анны Калинкиной, но и, если подумать, вполне логичное (хоть и безрадостное) восприятие всей Москвы 2033 года. Да что там Калинкина! Если кто-то забыл, именно нашествие крыс на Савеловскую привело к появлению на ВДНХ маленького Артёма, без которого вообще не было бы ничего. А немного наивной, но очень искренней, светлой и доброй книги, которую вы держите в руках, не было бы, если так можно выразиться, «в квадрате». Потому что... но об этом вы прочитаете сами. Я же отмечу вот что: по-прежнему не любя крыс, я прекрасно отдаю себе отчет в том, что эти антипатии и фобии — продукт в первую очередь воспитания, культурного багажа, бытующих в обществе стереотипов, наконец, и лишь в незначительной степени — эстетики. (Кстати, весьма многие люди, держащие крыс в качестве домашних питомцев, считают их чуть ли не самыми славными, прекрасными и милыми существами на свете. Возможно, они правы, а я просто всю жизнь смотрел на крыс под неверным углом.) А что до прочего, то крыса, несомненно, способна принести немалый вред. Но лишь способна, да и то — при определенных условиях. Так же, как и все мы с вами. А между «способен» и «должен» примерно такая же разница, как... между человеком и крысой.

Все совпадения встречающихся здесь имен и фамилий с реально существующими считать случайностью.

Каждый, кому нужен свет, должен принести его сюда с собой...

Д. Глуховский. «Метро 2033» 

«Лето. Люблю я это время года, когда поверхность, словно забывшись на время, перестает быть злобной старой ведьмой и снисходит до того, чтобы побаловать своих загнанных под землю неразумных деток небольшой долей тепла и ласки.

Вот уже и ушел без следа зимний мороз, от которого дубеет и становится жестким и гремучим материал защитного костюма. На морозе запотевают стекла противогаза, на металле оружия даже сквозь несколько пар защитных перчаток стынут руки. Да и снег... лед... Сколько из нас вовремя не услышало приближающихся шагов тварей по мягкому снегу. Сколько нашего брата-сталкера не вернулось на родные станции, не вовремя поскользнувшись при встрече с вечноголодными представителями местной фауны. А сколько еще не вернется?..

Не радует сталкеров зима-старушка. Другое дело летом! Броди себе по останкам города хоть всю ночь напролет. Тепло, тихо. Слышно самый малый звук среди брошенных домов. Клацнут ли когти по выщербленной поверхности асфальта. Хрустнет ли осколок кирпича или стекла под чьей-то ногой, обутой в тяжелый ботинок. Тоже, знаете ли, опасно — не всегда теплой и радостной бывает встреча с представителем человеческого рода на поверхности. Правда, днем жарковато бывает, не очень-то набегаешься в противогазе по жаре. Ну так а кто же днем-mo на поверхность суется? Днем там такие зверушки из своих нор вылезают на солнышке погреться, что ой-ой-ой! Им любой сталкер со всем его оружием да снаряжением — готовый и желанный обед!

Как там пелось в одной песне? Недавно исполнял захожий менестрель на Семёновской:

Вот-вот, точно. Знал автор, о чем писал! Вроде как прямо о нас. Мы, сталкеры, существа ночные. В ночи выходим на поверхность, в ночи шаримся по ней в поисках добычи, в ночи спускаемся обратно под землю. На свет нам вылезать нет ни малейшей охоты. Если только уж совсем кто отмороженный попадется. Ну да такие долго не живут.

Встречаются, конечно, время от времени романтики, которым охота поглядеть, как оно — днем на поверхности. Встречаются... Очки темные себе ладят, кто из подручных средств, а кто и покупает на богатых станциях. Знавал я одного такого. Так он специально за темными очками на Ганзу мотался. Патронов за них отвалил — три месяца можно было бы жить и за гермоворота не высовываться. Так нет же. Захотелось пацану посмотреть на мир, что над нами. Днем. Очки, правда, нечего и говорить, знатные были. С такими раньше, до катастрофы, сварщики работали в приличных стройконторах. Удобные, широкие, прямо на противогаз можно было надевать. Даже стекла темные кверху откидывались, чтобы в темноте лишний раз не снимать их.