Уильям Дитц - Resistance. Ураганный огонь

За всемерную поддержку и полезные советы хочу выразить признательность Теду Прайсу, президенту и главному исполнительному директору «Инсомниак геймз», а также креативному директору проекта «Resistance»; Кристиану Кордоне и Джефферсону Донгу из «Сони маркетинг»; Грегу Филлипсу из «Сони продакт девелопмент»; Брайану Гастингсу, главному креативному директору «Инсомниак геймз»; и Райану Шнайдеру, директору по связям «Инсомниак геймз».

Особо мне хочется поблагодарить Т. Дж. Фиксмана и Марка Майланда из «Инсомниак геймз» за создание образа Стиллмена и за написанный Т. Дж. вчерне эпизод со Стиллменом для девятой главы.

И наконец, я должен сказать спасибо моим издателям: Киту Клэйтону, Трише Нарвани и Стиву Сэффелу. А также старшему продюсеру «Сони» Фрэнку Сайману за неустанную координацию всех движущихся частей проекта, за терпеливые ответы на письменные вопросы, которых было никак не меньше ста.

Благодарю вас всех! Без вашей помощи я бы не справился.

Южнее Гурона, штат Южная Дакота

Четверг, 15 ноября 1951 года

На первый взгляд заснеженный холм казался самым обыкновенным, однако гранитное основание, лежащее всего в нескольких футах под слоем почвы, было достаточно прочным, чтобы тысячи лет назад устоять перед натиском ледника, и, скорее всего, собиралось продержаться еще многие тысячелетия. Впрочем, для тех, кто укрылся на вершине, гораздо важнее было то, что холм представлял собой выгодную позицию: можно и за передвижением войск неприятеля наблюдать, и обороняться в случае нападения, если на то будет воля Господа.

Раньше в это время года дневная температура держалась около сорока градусов по Фаренгейту, но сейчас было на целых десять градусов холоднее[1] — мрачное напоминание о том, что пришельцы-химеры изменили атмосферу Земли, подстраивая ее под себя. Дыхание лейтенанта Натана Хейла, который лежал на снегу и смотрел в бинокль на тянущееся внизу шоссе, создавало в воздухе белые клубы. Хейл был в теплой зимней куртке маскировочного белого цвета и таких же штанах, надетых поверх шерстяной полевой формы и термозащитного белья. Но он все равно мерз.

Хейл заставлял себя не обращать на это внимания, полностью сосредоточившись на наблюдении.

Он хорошо помнил эту белую ленту шоссе, по которому каждый год ездил с семьей в Гурон на ярмарку Южной Дакоты. От воспоминаний у Хейла защемило сердце: вот уже несколько месяцев прошло после возвращения в Соединенные Штаты, а он до сих пор не смог связаться с приемными родителями и названой сестрой. Его терзали вопросы, на которые не было ответов. Бежала ли семья на юг, в Небраску? Или же осталась на ранчо? Три поколения Фарли сражались с превратностями природы и экономики, с самой землей — и побеждали. Но с этим вторжением не могли справиться даже они.

Если семья осталась на ранчо, ей угрожает смертельная опасность. Завоевав большую часть Азии и Европы, химеры принялись за Северную Америку. Уже в октябре под натиском захватчиков пал Чикаго, за ним последовали крупнейшие города Висконсина и Северной Дакоты. Сейчас враг продолжал продвигаться на юг, а войска армии Соединенных Штатов вынуждены были отступать; цитадель под названием Америка постоянно уменьшалась в размерах.

Но остановить химер было можно. Всматриваясь сквозь прозрачный занавес бесконечного снегопада, Хейл размышлял о том, что дальше к югу строится кольцо оборонительных башен, с единственной целью — прекратить продвижение химер. Вот только справятся ли они с задачей?

Хейл в этом сильно сомневался. Ему довелось служить в печально знаменитом третьем десантном полку, и он не понаслышке знал о зверствах, творимых в Англии. Поэтому Хейл был уверен: сколько бы оборонительных башен ни построило правительство, химеры остановятся лишь тогда, когда окончательно расправятся с врагами.

Его размышления прервал сержант Марвин Кавецки.

— Сэр, к нам гости… с северо-востока…

Кавецки сидел на корточках слева от Хейла, прильнув глазом к десятикратному оптическому прицелу снайперской винтовки «L-23 Фарай». У него на спине быстро рос холмик сухого снега.

До того Хейл смотрел на юг. Переведя бинокль влево, он убедился, что Кавецки прав. Из снежной пелены вынырнули три химерианских боевых зонда, они летели над шоссе, вспарывая полумрак лучами ослепительного света. Все три держались на высоте футов в шесть, рыская из стороны в сторону, словно гончие, бегущие по следу.

Само появление зондов говорило о многом. Хотя большая часть мирного населения бежала на юг, в тылу врага продолжали действовать — и довольно успешно — группы сопротивления, такие как «Только свобода». Раз вонючки пустили вперед зонды, значит, боятся попасть в засаду.

Присутствие химер на шоссе 281 представляло собой ту самую развединформацию, добыть которую приказали Хейлу, Кавецки и рядовому Джиму Джасперу. О захватчиках до сих пор знали слишком мало, и каждую новую крупицу данных специалисты аналитической разведки использовали для создания так называемой информационной матрицы, значение которой было сложно переоценить.

Внезапно живот Хейла стянуло в тугой узел. Один из зондов, повернув от дороги, летел прямо на них! Еще больше снизившись, зонд держался всего в четырех футах от земли, судя по всему, полный решимости добраться до вершины холма. В луче прожектора, скользившем по земле перед зондом, мелькали снежинки. Неужели химеры обнаружили разведчиков? Или зонды изначально запрограммированы исследовать вершины холмов?

— Я взял его на мушку, — напряженно доложил Кавецки. — Скажите только слово.

Но Хейл не хотел говорить никакого слова, потому что, если бы Кавецки сбил зонд, вокруг разверзлась бы преисподняя. А если учесть, что маленький отряд углубился на три мили в «серую зону», отступить к своим будет невозможно.

Однако по мере того как аппарат продолжал подниматься по направлению к занятой ими позиции, шансы избежать столкновения исчезали.

Хейл уже открыл рот, чтобы отдать вынужденный приказ, но тут из кустов выскочил заяц-беляк. Зонд резко застыл на месте, и луч света метнулся вслед за бегущим животным. Заяц сделал не более десяти прыжков, как прогремел один-единственный выстрел. Зверек полетел кубарем, разбрызгивая кровь, и под конец замер на снегу.