Андрей Мартьянов - Чужие: Операция «Рюген»

«…Безусловно, расследование, проведенное независимой группой экспертов под эгидой Организации Объединенных Наций, доказало определенную степень виновности руководства Межпланетной торгово-коммерческойКомпании „Уэйленд-Ютани“ в трагических событиях наотдаленном планетоиде системы Нероид. Мистер Ван-Лъюен по-прежнему утверждает, что его подчиненныедействовали лишь из лучших побуждений и не следуетсваливать вину за ахеронтскую катастрофу только напредставителей Компании. Безусловно, ситуация вышлаиз-под контроля, но разве возможно было прогнозировать подобное развитие событий и здраво оценить степень опасности, исходящей от существ, обнаруженныхнаLV-426?

Однако я не могу оправдать варварских действийэкипажа крейсера «Патна» и русских военных специалистов, принявших самое на первый взгляд верное решение — все, что потенциально опасно для человека, должно быть уничтожено. Подобная солдафонская этикапривела к непоправимым последствиям: полностью разрушен инопланетный корабль, обнаруженный наLV-426,и земная наука потеряла уникальную возможность исследовать творение чужого разума, а возможно, впоследствии установить контакт с иной цивилизацией.Следствием радикальности русских военных и научныхконсультантов также стали дикое и неоправданное посвоей жестокости истребление представителей новогобиологического вида, катастрофа крейсера «Патна» игибель выдающегося ученого современности — доктораРональда С. Хиллиарда, лауреата Нобелевской премии(2261 год, создание искусственного разума и синтетического гуманоида на биотехнологической основе).

Исходя из вышесказанного, я могу предположить,что захват «Патны», несанкционированное использование ядерного оружия и дальнейшие действия русскихбыли заранее спланированной в недрах Службы безопасности Российской Империи акцией, направленной наустранение с рынка космических перевозок и торговлиполезными ископаемыми основного конкурента в лице Компании «Уэйленд-Ютани». Если это правда, то я могу только поздравить российские корпорации — имс блеском удалась эта сомнительная авантюра, прикрытая именем и авторитетом столь уважаемой организации, как ООН…»

20—21 января 2280 года,Санкт-Петербур

Б-б-бу-у!

Традиция сохранялась неизменной пятьсот семьдесят лет. Пушечный раскат, грянувший над серо-свинцовыми водами Невы, по которой шли на запад мелкие льдинки, означал, что в столице Российской Империи наступил полдень. Голубоватый дымок повисел над бастионами тускло-коричневой крепости, будто раздумывая, подниматься ли ему к небесам или уйти по направлению восточного ветра, к стрелке Васильевского острова и Дворцовому мосту.

Утро сегодня было преотличное — в меру холодно, в меру солнечно, да и ветер не особо силен. Каждый уважающий себя горожанин после воскресного рассвета обязательно пойдет погулять.

Правящие особы, к великому сожалению, подобной радости лишены. Нет, вовсе не из-за отсутствия времени или желания. Сан не позволяет, и вдобавок только в сказках можно наткнуться на государя, беспечно разгуливающего по улицам столицы. Безусловно, Петр Великий мог себе позволить нечто подобное. Так на то он и Великий, и время было совсем другое: никаких террористов, никаких бодигардов с тихарями, не отходящих и на единый шаг от царственного патрона. Конечно, вполне можно заглянуть в Зимний сад, укрытый со всех сторон стенами дворца и многочисленными системами обнаружения посторонних, но уж поверьте — это никакая не прогулка, а одно расстройство.

Человек, полулежавший на диване и просматривающий доставленные с утра газеты, мог оказаться кем угодно. Внешность еще ни о чем не говорит. Пушистый черный свитер и черные джинсы с мягким ремнем может носить и университетский профессор, и наемный убийца. А если судить по слегка всклокоченной, начавшей седеть шевелюре, короткой рыжевато-коричневой бороде, большим ладоням и стоптанным домашним туфлям на босу ногу, сторонний наблюдатель мог подумать, что перед ним какой-нибудь скромный научный работник или входящий в эпоху жизни, подводящую к старости, небогатый художник…

Человек разместился в не слишком роскошной, однако утонченно-красивой и навевающей спокойствие Ореховой гостиной Большого Зимнего дворца и чувствовал себя здесь как дома. Листал он не «желтую» прессу, а бегло просматривал ведущие европейские и американские газеты на английском, немецком и французском языках, да изредка чертыхался под нос. Курил мужчина обычнейшие крепкие папиросы, но пепельница отчего-то была серебряной, изготовленной в виде осетра с откидывающейся спинкой. Специалист-антиквар подавился бы собственной слюной при виде такого небрежного обращения с раритетом конца XIX века. Будто бы на всякий случай на боку осетра была выгравирована маленькая корона и надпись латинскими буквами: «Faberge».

— Ур-роды, — проворчал человек и с видимым отвращением отбросил в сторону пухлую «Нью-Йорк Тайме», взявшись за доставленную из Парижа утреннюю «Фигаро». Просмотрел передовую статью и снова буркнул: — И эти ничуть не лучше.

Рядом, на ореховом столике, стоял маленький приборчик в коричневатом корпусе, явно призванном имитировать стиль гостиной. Гладкие, слегка утопленные кнопки, миниатюрный динамик и два индикатора — простота и эргономика.

Бородатый мужчина в черном свитере вытянул руку, коснулся аппарата и тотчас услышал донесшийся из изящной коробочки полный готовности голос секретаря:

— Слушаю?

— Алексей Васильевич, уже полдень. Все собрались?

— Сидят, — фыркнули из коммуникатора. — Масса многозначительных взглядов и дурацких разговоров. Только…— Человек, находившийся на другом конце линии, запнулся.

— Что еще?

— Адмирал Бибирев здесь. Уже два раза просил о встрече, но я, как и приказано, отвечал, что вы заняты.

— Бибирев? — Обитатель Ореховой гостиной нахмурился. — Хорошо, пригласи. Остальные подождут. Отправь их к половине первого в Малый зал для совещаний. Я приду. И слушай, кто после тебя заступает?

— Я до девяти вечера, — мигом ответил невидимый собеседник. — Потом дежурство штабс-капитан Снегирева.