— Не сейчас, — ответил Иит. — Мне кажется, он пьет вивер…
Это самое дешевое спиртное вполне могло довести до такого состояния, в котором мы нашли его под пульсирующим светом люминесцентного червя. Правда, этот болезненный зеленых свет мог еще и усилить омерзительность его вида. Пилот приподнялся, пододвинул к себе кувшин и наклонил голову чтобы поймать губами торчавшую из него трубочку. Когда мы подошли к его кабинке, он продолжал пить. Возможно, я бы не обратил на него внимание. Но замызганная эмблема на воротнике говорила, что он пилот, а таких я здесь больше не заметил. Кроме того, это был единственный гуманоид, лицу которого я мог хоть вполовину поверить, да и Иит не возражал. Он не поднял голову, когда я сел на скамью напротив, но ко мне скользнул официант-ящероид, и я показал на пьющего, потом поднял палец, заказывая угощение для моего незнакомого соседа по кабинке. Тогда, тот, не отрывая губ от трубочки, посмотрел на меня. Его брови нахмурились, потом он выплюнул трубочку и невнятно пробормотал:
— Черт! Что бы ты ни предложил — я не покупаю.
— Ты пилот, — пошел я в атаку.
Подошедший ящероид швырнул на стол новый кувшин. Я вынул десятку, и рука из его второй пары выхватила кредитку так быстро, что я даже не заметил, как она исчезла.
— Ты опоздал. — Он отодвинул от себя уже пустой кувшин и пододвинул к себе следующий. — Я был пилотом.
— Системная лицензия или глубокий космос? — спросил я.
Он помолчал, трубочка была в миллиметре от его губ.
— Глубокий космос. Хочешь посмотреть? — В его ворчании слышалась насмешка. — А тебе-то какое до этого дело?
Это характерная примета курильщика фэша — во время вдыхания дыма он временно становится воинственным, но течение эмоций изменяется так, что между приемами наркотика, в тех случаях, когда должен ярко разгореться гнев, обыкновенно случаются только вспышки вялой раздражительности.
— Наверное, нужно. Хочешь работу?
Он засмеялся, похоже, с искренним удовольствием.
— Снова ты опоздал. Я уже прирос к планете.
— Ты предлагал показать свой диск. Его не конфисковали? — допытывался я.
— Нет. Но только потому, что никто об этом не позаботился. Я не летал уже два года. Я весьма болтлив сегодня, правда? Может, они намешали чего-нибудь развязывающего язык в это пойло?
Он уставился на кувшин с тупым интересом, как будто рассчитывая увидеть, как что-нибудь взлетит с его вздутой поверхности.
Он сжал губами трубочку, но одновременно расстегнул потертый ворот туники и дрожавшей рукой вынул сильно потертый чехол, который бросил на стол, но не пододвинул ко мне, как будто ему был безразличен мой интерес к его содержимому. Я взял чехол как раз в тот момент, когда очередная вспышка света со стены осветила находившийся внутри него диск.
Он принадлежал некоему Кано Рызку, пилоту аттестованному для галактической службы. Диск был выдан около десяти лет назад, а возраст пилота определен приблизительно, потому что он родился в космосе. Но что заставило меня вздрогнуть — так это крохотный значок, выгравированный под его именем — символ, который свидетельствовал о том, что обладатель его является вольным торговцем. Люди, которые были склонны рисковать в стороне от монополизированных большими объединениями постоянных линий, одинокие страстные исследователи после нескольких столетий космических путешествий все больше и больше выделялись в отдельное сообщество вольных торговцев. Свои корабли они считали домами, не высаживались надолго на планеты и проникали в такие глубины космоса, куда добирались только разведчики-первопроходцы. Они не могли принимать участие в аукционах, где продавались новооткрытые миры, поэтому им приходилось продолжать рискованные исследования, получая малые доходы и надеяться лишь на причуды судьбы, которая может порой подарить счастливчику удачу. И такое случалось достаточно часто, чтобы удерживать их в космосе.
В клане вольных торговцев как правило женились только на своих, если вообще женились. Они разместили в космосе базы и обустроили астероиды, на которых временами вели семейную жизнь. Но деловых отношений с рожденными на планетах они не поддерживали. И встретить в порту брошенного на произвол судьбы пилота, подобного Рызку, — притом что вольные торговцы обычно поддерживали друг друга, — было так неожиданно, что дух захватывало.
— Это правда. — Он не отрывал глаз от кувшина. Наверное, ему уже надоело наблюдать такое удивление. — Я никого не ограбил, чтобы добыть этот диск.
Это действительно было правдой, потому что такие диски всегда носились на теле. Каждый диск соответствовал химическим процессам, протекающим в организме его истинного владельца, и если бы кто-нибудь попытался использовать его, то нанесенная на нем информация давно бы самоуничтожилась.
Расспрашивать, что привело вольного торговца в «Ныряющий дракон», было бессмысленно. Такие расспросы могли рассердить его, и тогда я не смог бы заключить сделку. Но уже сам факт, что он был вольным торговцем, говорил в его пользу. Очень сомнительно, то на запланированный мной полет согласился бы пилот — неудачник из объединения.
— У меня есть корабль, — откровенно сказал я, — и мне нужен пилот.
— Поищи в Регистре, — пробормотал он и протянул руку.
Я закрыл футляр и положил диск ему на ладонь. Сколько правды нужно было сказать, чтобы заставить его работать на меня?
— Мне нужен человек, который исключен из списков.
Мои слова заставили его взглянуть на меня. У него были большие и очень темные зрачки. Он наверняка был чем-то одурманен, но совсем необязательно, что это был фэш.
— Ты, — сказал он через мгновение, — не контрабандист.
— Нет, — ответил я.
Контрабанда была стоящим занятием. В то же время, Гильдия так ее контролировала, что только ненормальный мог попробовать заняться этим самостоятельно.
— Тогда кто же ты?
Его взгляд стал более доброжелательным.
— Тот, кому нужен пилот… — снова начал втолковывать ему я, когда меня вдруг уколола мысль Иита:
— Мы слишком долго здесь находимся. Приготовься вывести его.
Мы замолчали. Я не закончил предложение. Рызк внимательно смотрел на меня, но, похоже, не видел. Затем он хмыкнул и оттолкнул в сторону недопитый второй кувшин.
— Спать, — пробормотал он. — Уйдем отсюда.
— Да, — согласился я. — Идем со мной.
Я шел слева и, поддерживая под локоть, помогал ему передвигаться на неуверенных ногах. К счастью, он достаточно хорошо контролировал свое тело, чтобы идти самостоятельно. Хотя он и был на несколько сантиметров ниже меня, я не смог бы тащить его на себе, потому что от жизни на планете он растолстел.
