Выстрел был подобен грому, а жгучая боль в боку была подобна удару молнии. Дмитрий выронил оружие и упал на колени, схватившись за рану.
— Суккуб, это я, — пропела томным голосом улыбающаяся Лена. — Там на пикнике, я подсыпала тебе клофелин.
Большую боль, чем прошившая его пуля, доставляла эта нереальная дикая правда. Лена сдала его охотникам. Лена выстрелила в него из пистолета. Лена — Суккуб! Лена! Он не хотел верить в это. Его разум боролся с реальностью.
— Зачем? — простонал он, глядя на возлюбленную.
— Это мой бизнес, Димка. Это мой хлеб. Я ведь, Суккуб. — Она сделала виноватое лицо.
— Но я… Почему… Почему, Лена… За что…
— А что ты мог дать мне? Прости, но реальность такова, что за твою голову я получила больше, чем ты мог заработать за долгие годы нашей возможной совместной жизни. Я же говорю. Это бизнес.
Она опустилась рядом с ним на колени и прислонила пистолет к виску Дмитрия. Однако другой рукой она гладила его волосы.
— Димка. В утешение я могу сказать тебе, что мне было с тобой хорошо. Но это ведь временная блажь. Но я запомню тебя таким. Героем. Ты через столько прошел ради меня. Я это ценю. Ты хороший, Дима, ты очень хороший. Но таким хорошим в этом мире жизни нет. Для таких как ты, жизнь в этом мире — мучение. А ты очень хороший, Димка.
Он пристально посмотрел в ее глаза. Они были такие добрые и честные. Но рука ее сжимала пистолет, который уже пустил в него одну пулю. И сейчас следующая пуля размозжит ему череп. Трофей, который так и не достался охотникам. Но достанется ей. Лене.
— Поцелуй меня, — прошептал он.
— Последнее желание, закон, — подмигнула она и впилась своими губами в его губы. Она так еще никогда его не целовала. В этом было что-то дикое и первобытное. Столько ярости и страсти перемешалось с нежностью и желанием. Она мурлыкала, жадна глотая губы человека, которого приготовилась убить. Ее рука с пистолетом соскочила к шее и прижала его еще сильнее к себе. Сотник поймал себя на мысли, что если он не остановится, то забудет все что было и снова окунется в слепую любовь.
Он отпрянул. Еще мгновение девушка тянулась губами к его рту, а затем вперила в него недоуменный взгляд. Неужели он больше не хочет, чтоб она его целовала? Неужели он не хочет хоть на минуту продлить себе жизнь и умереть с ощущением сладости на губах?
— Я люблю тебя, — прошептал Дмитрий и, что было силы, толкнул ее.
От сильного толчка она попятилась и, продолжая недоумевать, почувствовала, что пол под ногами исчез. Вскрикнув, девушка провалилась в логово мутантов.
Подвал наполнила какофония. Это были крики девушки и вопли терзающих ее кровососов. Эти звуки сверлили каждую клеточку его тела. Они рвали на части его растоптанную душу.
Ни один зверь Зоны не мог издать такой страшный крик. Даже пара голодных кровососов. Даже то чудовище, что ночью гнало стадо животных на юг. Ничто не могло впитать в себе столько ужаса и ярости, сколько слышалось в вопле Дмитрия Сотника.
— НЕЕЕТ!!! — разносился над Зоной крик обезумевшей от горя Дичи. — НЕЕЕЕЕТ!!!!!!!! — заглушало предсмертные крики Лены и яростное рычание мутантов. — НЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!!
Он швырнул в яму одну гранату. Вторую! Третью!!! Когда гранаты кончились, он тряс перед собой побелевшими руками, которые еще несколько секунд назад обнимали любимую, а затем бросили ее на съедение кровососам:
— НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ!!!!!!!!!!! И его сознание провалилось в небытие…
* * *
Он урывками слышал чей-то топот. Видел тени. Потом вооруженных людей в странных темных костюмах.
— Братишка! Живой? Как твое имя! — слышалось откуда-то из глубин сознания.
— Дмитрий Сотник. Из Киева, — машинально проговорили его губы.
— Где Упырь? Где эта скотина?
— …мертв… Его кто-то нес и приговаривал:
— Держись братишка. Потерпи. — Вокруг кто-то суетился. Люди… Он уже отвык от людей. Но привык к упырям…
— Держись братишка!
Он видел небо прямо перед глазами. Чистое небо. Настал новый день. Новый день другой уже жизни… Которая вот-вот должна оборваться из-за потери крови и страшного горя…
Уже спустя много недель, что он пробыл в полубреду в лазарете, Дмитрий узнает что случилось. Волк, тот самый со шрамом в лагере сталкеров, связался с группировкой «Долг» и сказал им, что какой-то отчаянный парень бросил вызов самому Семену Упырю. В «Долге» было несколько человек, у которых были счеты к этому черному сталкеру. Они тоже были когда-то дичью. Но они сумели уйти от него, найдя убежище в глубине Зоны. В армии «Долга». Они не боролись. Просто убежали. Ведь им не надо было спасать любимую… Но счеты остались…
Целый отряд боевиков «Долга» мчался в указанное Волком место. Но нашли умирающего Сотника. Они спасли его, поместив в свой лазарет. Они выходили героя, покончившего с Упырем.
* * *
День клонился к вечеру. Солнце коснулось уже верхушек деревьев. Те деревья, что росли за холмом, были здоровыми, с зеленой кроной, полные жизни. Те, среди которых он стоял, были уже другими. Изможденными болезнями. С редкой зеленой листвой. С холма поднимался столб дыма. Это горел домик, с которого и началась погоня за ним. Дмитрий пришел сюда, на границу Зоны и внешнего мира, чтобы сжечь эту проклятую хижину на холме. И еще решить, наконец, куда ему идти. Он смотрел на внешний мир и думал, что именно он и царившая в нем мораль загнали его в эту зону. Предательство и лицемерие. Обман и алчность… Таким как он трудно в этом мире. Лена была права. А Зона? Как это не дико звучит, но Зона приняла его в свои объятия. Он наверняка не выжил бы в этом сафари, если бы Зона не захотела. Она впустила его в свой мир и позволила победить. Но была ли это победа? Во всяком случае, Зона, помогла ему открыть глаза на реальность и стать мудрее. Куда идти, если только здесь он обрел себя нынешнего? И здесь была похоронена его любовь, да и все чувства. Зона была свидетелем его горя. И триумфа. И когда он умирал, Зона одарила его чистым небом, которое, возможно, хоть на малую толику вдохнуло в него желание жить. Зачем это Зоне, он не понимал. Но он верил, что Зона мыслит. Что она разумна. Хоть во что-то еще надо верить… Иначе зачем тогда жить?
Еще когда Дмитрий шел сюда, ответ был очевиден. Он останется в приютившем его мире. Он отвернется от мира обычных людей, которых теперь презирал. Он понимал теперь, почему сталкеры смотрят на все человечество свысока. У них у всех были очень веские причины. У каждого свои. Как и у него.
Сотник повесил автомат за спину и побрел обратно на север. В глубину Зоны, ставшей для него теперь домом. Ему больше некуда было идти. У него один только путь. Ведь он теперь — Сталкер.
