Но вместо того, чтобы быть сейчас на Гленгарри, со своими людьми, Карлайл прилетел на Таркад, ощущая себя туристом, впервые попавшим в большой город.
Ему потребовалось собрать в кулак всю свою железную волю, с помощью которой удалось превратить когда-то. кучку неоперившихся солдат в самое знаменитое наемное войско во всей Внутренней Сфере, и сосредоточить свое внимание на великолепной архитектуре помещения и толпе шикарно одетых людей, выстроившихся по. сторонам Большого зала королевского двора.
– Здесь народу больше, чем на всем Сигурдшейвене,– тихо сказала Лори, откликаясь на его мысли с той безошибочной точностью, которая делала ее совершенно бесценным старшим помощником командира Легиона. Ладонь жены скользнула в его руку.
Карлайл еще раз взглянул на Лори – все еще стройную белокурую женщину, не менее желанную даже после стольких лет, прожитых вместе. Она редко упоминала о Сигурде – ее родном мире в малонаселенной Периферии. Для Лори привыкнуть к многолюдному Таркаду и перестать смущаться было, вероятно, еще труднее, чем ему самому, поскольку это заставляло ее вспоминать о потерянной родине.
Не успел Карлайл ответить, как из мощных динамиков раздались призывные звуки фанфар.
– Его высочество Виктор Ян Штайнер-Дэвион, принц-архонт Федеративного Содружества, Верховный главнокомандующий вооруженных сил Федеративного Содружества, герцог Таркадский, герцог Нового Авалона, герцог Донегала, ландграф фон Бремен, первый лорд Звездной Лиги.
Трубы протрубили еще раз, и в гигантских двойных дверях на дальнем конце Большого зала показался самый могущественный человек Внутренней Сферы. Принц Виктор был низкорослым человеком с квадратной челюстью, светлыми волосами и ярко-голубыми глазами. Он был одет в форму десятого Лиранского гвардейского полка: темно-синяя туника с высоким воротником и золотым галуном, зеленовато-голубые лосины с красным кантом, подпоясанные красным же кушаком. Пока он излишне торопливо шел по центру прохода между рядами, то, несмотря на роскошную форму принца, Грейсону подумалось, что в его внешности нет, пожалуй, ничего особенно выдающегося или благородного. На самом деле он выглядел именно так, как представлял его себе Грейсон,– нетерпеливый человек, у которого нет времени на пустые формальности и церемонии.
Шествуя по проходу, принц Федеративного Содружества время от времени кивал, узнавая аристократов, военных и министров, низко кланявшихся ему, когда он проходил мимо. Никакого особого знака внимания чете Карлайлов он не выказал, но ничего удивительного в этом не было. Действительно, с чего бы Виктору Дэвиону выделять их из толпы остальных присутствующих. Несмотря на то что имя Карлайла гремело по всей Внутренней Сфере, Грейсону до сих пор не доводилось бывать на Таркаде, и принца-архонта он тоже прежде не видел.
Однако один из офицеров – женщина, носившая темную форму Легиона,– удостоилась внимания принца. Во всяком случае, если не она сама, то ее семья. Трейси Максвелл Кент была дочерью одного из богатейших дворян Федеративного Содружества, лорда Роднея Кента, совсем недавно принятого в Консультативный Совет принца. Лорд Родней принадлежал к группе известных аристократов. Трейси наконец-таки удалось помириться со своей семьей после многих лет отчуждения, и Карлайл был рад видеть отца и дочь вместе после долгой ссоры. Как видно, чин капитана в прославленном Сером Легионе Смерти оказался вполне приличным даже для Кентов. Когда с затянувшимся разрывом было покончено, Трейси опять стала наследницей всех титулов и собственности семьи Кентов, а это повлечет за собой ее неизбежный отзыв домой, в столицу, чтобы принять все аристократические обязанности, как только она с честью завершит свои дела в Легионе.
«Вот еще один из соратников уходит»,– подумал Карлайл, испытывая внезапный приступ ностальгии по тем далеким дням, когда Легион был просто одним из отрядов наемников, пытавшихся завоевать свое место под солнцем. Это вновь напомнило ему о празднике Дня Героев, который он вынужден был пропустить. Время принесло с собой слишком много перемен. Большинства старых товарищей теперь не стало – погибли или ушли в отставку, хотя кое-кто продолжал еще тянуть лямку военной службы. Нынешних офицеров он едва ли знал так хорошо, как тех первых соратников, а большую часть времени теперь приходилось проводить за письменным столом или в официальных поездках типа нынешней, вместо того чтобы вести своего боевого робота в самую гущу схватки.
Принц поднялся на пять ступеней помоста в конце Большого зала и остановился. Под тремя знаменами королевства там стояло два пустых трона: один – слева, под гербом Солнечной Федерации, изображавшим меч в лучах восхода, другой – справа, под гербом Содружества Лиры – сжатый кулак. Между ними располагался стяг с кулаком в лучах восходящего солнца – гербом Федеративного Содружества. После секундного колебания Виктор чопорно поклонился правому трону и занял место на левом, под флагом Солнечной Федерации. По залу пронесся ропот, и не все слова, которые расслышал Карлайл, звучали одобрительно.
Более двух десятилетий оба трона принадлежали принцу Хэнсу Дэвиону и архонтессе Мелиссе Штайнер-Дэвион – родителям Виктора. Эти двое стали архитекторами брачного союза, который в корне изменил баланс сил во Внутренней Сфере и почти положил конец долгому топтанию на месте в деле воссоздания Звездной Лиги. Несмотря на то что чета правила объединенным государством, принц Хэнс и архонтесса Мелисса занимали каждый свой трон, что представляло собой существенный акт в поддержку стабильности и удовлетворяло абмиции сторон. После смерти Хэнса Дэвиона от сердечного приступа четыре года назад Виктор унаследовал отцовскую корону, но продолжал оказывать матери почести как соправителю королевства.
Теперь Мелисса Штайнер-Дэвион погибла, став жертвой наемного убийцы, подложившего в цветы, которые окружали трибуну в мемориальном зале библиотеки, где она должна была выступать, бомбу. С этого трагического момента, произошедшего почти год назад, Виктор лицом к лицу столкнулся с нарастающим политическим кризисом, угрожающим Федеративному Содружеству, поэтому ему следовало использовать любую возможность укрепить свою падающую популярность. До сих пор сама мысль о том, что власть теперь будет автоматически переходить в руки семьи Дэвионов, была неприемлема и ненавистна некоторым лиранцам, в основном аристократии Дома Штайнера, которые никогда полностью не признавали возникшее в результате брака Федеративное Содружество. Поклон Виктора трону его матери должен был символизировать уважение к нему, но, сев под флаг Солнечной Федерации, он явно указал на королевство, которое будет пользоваться приоритетом при его правлении.
