— Оставайся с нами, Ибрам! Мы почти добрались!
— Здрав будь, человече, — прошептал Эзра ап Нич. — Жизнь кличет тя.
На дальнем конце моста Призраков ждали наблюдатели в чёрном.
— Отдайте его нам, — сказал один из них.
— Вот ещё, идите вы к фесу, — ответил Роун. — Самому большому и толстому!
— Он зашел слишком далеко, — ответил тот, кто возглавлял чёрных созданий. — Бедный, бедный мальчик, он видел слишком многое. Дайте ему поспать, отдохнуть, и позвольте нам позаботимся о нем. Не нужно продлевать его мучения и насильно возвращать в мир, ненавистный ему.
— Прочь с дороги, — ответил майор.
— Ибрам уже у конца пути. Проявите милосердие, — настаивал главный наблюдатель. — Мы хорошо позаботимся о нем, Элай, доверься нам. Мы убаюкаем его и бережно опустим во тьму — такова наша служба.
Незнакомец опустил капюшон и оказался аятани Цвейлом. Остальные священники, окружавшие его, тоже открыли свои лица.
— Ну, всё, Элай, — сказал Цвейл. — Он уже сделал достаточно, дай ему отдохнуть. Позволь нам спеть для него колыбельную, соборовать его и проследить, чтобы он упокоился с миром. Он заслужил это. Он заслужил это. Его война окончена.
Гаунт, безвольно висевший между Эзрой и Роуном, медленно поднял голову.
— Святой отец, — произнес комиссар, по щекам которого текли струйки крови из пустых глазниц, — я благодарен вам за сострадание, правда. Покой манит меня, и очень, очень сильно. Но я думаю, что ещё не закончил с делами.
Цвейл вздохнул.
— Я просто пытался помочь.
— Тогда не помогайте мне умереть, отче, — ответил Гаунт. — Помогите мне жить.
Священники-аятани вынесли комиссара с моста на берег реки, и за ними последовали Роун и Эзра, мокрые от крови Гаунта.
— Появился пульс! — крикнула Курт.
— Нитевидный, но ритмичный, — заметил Дорден.
— Десять единиц крови! — скомандовала Ана.
— Он будет жить? — спросил Роун, стягивая хирургическую маску.
— Вы все помогали ему, — ответила Курт, — все Призраки. Пытались подбодрить его, удержать в стабильном состоянии. Да, Элай, я думаю, что Ибрам ещё может выжить, несмотря ни на что.
— Он заслуживает покоя, даруемого смертью, — произнес Цвейл, сидевший в ногах больничной койки. — Я все ещё могу прочитать над ним отходную.
— Не думаю, что в этом есть необходимость, отче, — заявил Дорден.
Гаунт вздрогнул.
— Колм… — прошептал он.
— Снова бредит, — сказал Роун.
Отправитель: Курт, военврач, Первый Танитский.
Получатель: и.о. командующего, штаб-квартира в Эликоне, Яго.
Рада сообщить вам, сэр, что комиссар-полковник Ибрам Гаунт вышел из комы. Раны, полученные им от рук палачей Кровавого Договора, оказались крайне тяжелыми (см. мой запрос о выдаче аугментических оптических имплантатов). Находясь на операционном столе, комиссар-полковник перенес три отказа внутренних органов, а потеря глаз оставила его сильно изувеченным. Пересадка и приживление кожи продлится несколько месяцев. Вместе с тем, счастлива доложить, что Ибрам Гаунт выживет.
Ваша покорная слуга, Ана Курт (медикае).
— Мы все ещё на… на Яго? — спросил он этим утром во время бритья.
Его адъютант, Белтайн, нахмурился и призадумался.
— Яго? М-м… да. Думаю, да, сэр.
На самом деле, имена уже не имели никакой важности, будь то названия городов, континентов или миров. Каждое из них лишь описывало ещё одно место, в которое нужно прибыть, а затем уйти, сделав свою работу.
Он перестал беспокоиться об именах и сосредоточился на заданиях — верный, но измотанный; измотанный, но верный.
Иногда он уставал так, что даже забывал, как его зовут.
Опустив старую опасную бритву в побитую чашку, он смыл остатки пены и щетину, а затем посмотрелся в расколотое зеркальце. Казалось, что у отражения нет глаз, но он все равно узнал себя.
Ибрам Гаунт. Точно, Ибрам Гаунт.
Ну конечно.
©
Jeelus-tei
