На ночь решили остановиться в деревне, попавшейся нам на пути. — Судя по карте, мы сейчас на территории баронства Нопрол, до границы Тэрнии отсюда осталось чуть меньше одного дня пути, — сказал я, сверившись с картой. — Замок барона в той стороне, до него часа три ехать, — я показал на юг, — и мы туда не поедем. Скоро стемнеет, а ночным гостям далеко не все рады, особенно если гости незнакомые.
— Жаль, я хотел бы на замок взглянуть, чтобы с замком Маторока сравнить, — сказал Фернан, чем нас удивил.
— Ты был в Матороке? — спросил я.
— Я там жил до того, пока меня в академию не отправили. Всех у кого обнаруживаются способности к магии, отправляют туда. Если ты не из знати, обучение за счёт короля, если ты знатен, а это почти всегда означает, что у тебя есть деньги, платишь ты, то есть твоя семья.
— За тебя кто платил? — спросил Лемар, не спрашивая напрямую, принадлежит он к аристократам или нет.
— Король, разумеется, мои родители умерли, когда мне было десять лет. Я сильно переживал из-за этого, а потом у меня открылись магические способности. Я стал видеть то, чего раньше не видел, и делать такие вещи, от которых сам иногда был в шоке. Потом меня поймали стражники и отправили в академию. Так я и стал магом, почти стал, мне ещё год осталось учиться, — пояснил Фернан.
— То есть ты ещё не полноценный маг, а студент?
— Да.
— Почему же тогда тебя с нами отправили, если тебе ещё год осталось учиться? — ситуацию с его кандидатурой нужно было прояснить и сейчас был для этого подходящий момент, он был готов рассказывать.
— Я повздорил с одним из студентов и случайно его покалечил. Честное слово не хотел, он почти сам из окна выпал. Меня хотели за это отчислить и лишить дара, но Верн дал мне шанс загладить вину и вот я с вами.
— Стоп, ты сказал что дара можно лишить, так?
— Да, так, можно, только как это делать, знают немногие.
— Если лишить можно, значит и пробудить в тебе силу тоже можно, так? — вопрос с обретением силы меня заинтересовал.
— Наверное, я об этом не знаю, — сказал Фернан и посмотрел вперёд на деревню, до которой нам осталось проехать метров пятьсот.
— Что-то не нравится мне эта деревня, там словно вымерли все.
— Не думаю, у одного дома из трубы дым идёт, — Лемар тоже посмотрел на деревню, но на всякий случай коня остановил. — Проверить бы надо, вдруг в том доме сидит тот, кто нам нужен. Поехали, нечего тут посреди дороги стоять, — я тронул вперёд коня и направился в деревню, Лемар и Фернан нехотя последовали за мной.
— Эй есть кто живой? — крикнул я остановившись в самом центре деревни состоящей всего из восьми дворов. На мой крик из окна ближайшего дома выглянул дед, настолько старый, что определить его возраст, я не смог, посчитав, что люди столько просто не живут.
— Есть, а вы кто такие будете? — прошепелявил он беззубым ртом.
— Путники мы, на постой хотим у вас остановиться, место под крышей найдётся? — я спешился и подошёл ближе к деду, чтобы не кричать на всю деревню.
— Место-то найдётся, вот только еда ваша, у меня у самого поесть нечего, а лошадки ваши могут за домом травку пощипать.
— Нас и такой вариант устроит, ворота я так понимаю, нам тоже самим открывать? — уточнил я, видя, что дед выходить из дома, чтобы открыть ворота, не собирается.
— Да, вы уж как-нибудь сами откройте, я не могу, приболел немного, да и спина что-то совсем не разгибается.
Деваться было некуда, мы сами открыли старые ворота, осмотрели двор на безопасность для наших коней и, сняв с них сёдла, вошли в дом. В доме было темно и жарко, дед на ночь топил печь, чтобы ночью, как он нам сказал, не мёрзли его старые кости.
— Уж не обессудьте, мягких кроватей у меня для вас нет, а вот широкие лавки — вот они, — он показал на широкие низкие лавки. На одной из них, стоявшей у печи он сам спал, ещё четыре он предложил нам. На них видимо когда-то спали члены его семьи.
— Один живёшь? — спросил я, укладывая седло на одну из лавок.
— Один, остальные кто помер уже, а кто уехал в поисках лучшей жизни, — признался дед, укладываясь на свою лавку у печи.
— А барон что, их вот так спокойно взял и отпустил, теперь же, наверное, и работать в поле некому стало?
— А кто ж у него разрешения-то спрашивал, люди убежали, теперь попробуй, найди. Я вот тоже хотел бы сбежать, да сил уже нет, стар я. Во всей деревне сейчас только я один и остался, идти мне некуда, да и жить осталось немного, какой смысл идти куда-то.
— В другую деревню иди, может кто и примет.
— Нет, лишний рот никому не нужен, я уж как-нибудь здесь поживу.
— Дед ты есть хочешь? Можем поделиться, — предложил я.
— Не откажусь, если не шутите, — дед сразу же сел на своей лавке и, опустив руку, достал из-под неё связку длинных лучин. — Свечей у меня нет, я лучину жгу, — он протянул нам связку, предлагая зажечь одну из тонких деревянных полосок. Лучины взял Лемар и поджог не одну, а сразу две, чтобы в доме светлее было.
— Ужин подождать придётся, кашу надо ещё сварить.
— Я подожду, не тороплюсь же никуда, в могилу-то я всегда успею, — заявил дед и улыбнулся своим беззубым ртом.
После предложенного ему ужина, настроение у него заметно улучшилось, он даже о больной спине забыл, когда за глиняными мисками в сундук полез. Фернан скривился, увидев миски ручной работы без применения гончарного круга. Мне было всё равно, я из них есть, не собирался, у меня была своя тарелка из бронзы, как впрочем, и у Лемара, мы их вместе покупали. Фернан тарелку для себя взять забыл, во время привала он ел прямо из котелка.
За то время пока варилась каша, дед не замолкал ни на минуту, рассказывая о том, как раньше в деревне хорошо жили, до того момента как хозяином стал сын их прежнего барона. Рассказывал он достаточно красочно, его даже перебивать не хотелось, не то, чтобы попытаться его заткнуть. Как только он получил порцию каши, лично мною сваренной, рассказы сразу закончились.
Дед ел с наслаждением, сначала долго дул на ложку, а потом долго смаковал моё варево во рту, прежде чем его проглотить. Прежде чем начать его расспрашивать о том, что он знает о сошедших с ума магах, решил дать ему спокойно поесть. После сытного ужина дед почему-то не стал бодрее, его наоборот стало клонить в сон, но это мы так думали. На самом деле для деда эта миска с кашей стала последней в его жизни, дедушка не засыпал, а умирал прямо сидя за столом. Минут через десять его не стало.
— Вот и поговорили, — со вздохом сказал я, убедившись, что дед действительно мёртв, — мы даже имя его не узнали.
— Что теперь делать? — спросил Лемар, стараясь не смотреть на деда.
— Надо бы похоронить, но у нас лопаты нет, поэтому утром сложим погребальный костёр, не оставлять же его вот так.
— А может его прямо с домом? — предложил Фернан.
— Зачем? Дом ещё может кому-то пригодиться, может быть даже и нам, когда будем возвращаться домой. Если его дом поджечь, вся деревня сгорит.
— Это называется, отдохнули, — Лемар сел обратно на лавку и заменил догоревшую лучину, сидеть в темноте никому из нас не хотелось.
На рассвете мы кремировали тело доброжелательного и одинокого старика. Настроение у всех троих было поганое, словно друга похоронили. До полудня ехали, молча, пока не увидели человека, шедшего нам навстречу.
— Что-то с ним не так, походка у него какая-то странная. Лемар глянь на ауру, — попросил я.
— А её у него нет, — ответил он, остановив коня.
— Что значит, нет?
— А вот так, вместо ауры серая дымка какая-то и всё.
Мы с Фернаном тоже остановили коней, и Фернан стал пристально всматриваться в этого бродягу. Человек был грязный и босой, несмотря на довольно прохладную погоду, одежда превратилась в лохмотья, лишь каким-то чудом ещё развалившись до конца.
— Да, ты прав Лемар, аура у него очень странная, — подтвердил Фернан и зачем-то слез с коня. Я спешиваться не спешил, все эти странности с идущим навстречу человеком были очень подозрительными, чувствовался какой-то подвох, не иначе засада рядом. Покрутив головой, осмотрел местность, ничего подозрительного не заметил, слева большое поле, справа редкий лес, в котором спрятаться было практически невозможно. Пока я осматривался, Фернан шёл навстречу бродяге. Вскоре они встретились, но разговора не произошло, человек прошёл мимо нашего мага, словно не заметил его.
