Ты извиняешься просто за то, что ты живешь. А ведь ты — одна из самых прекрасных девушек, что я когда-либо видела. — говорит Акира: — просто прекрати притворятся и сдерживать себя. Начни уже дышать полной грудью. Ты можешь это сделать тут. Мы тут все… крепкие. Выдержим.
— Но… а если это опасно… или даже неприлично? — задает вопрос Юки, вспоминая как Иошико подговорила ее переодеться в ужасное белье с целью «подсмотреть что там Син с Линдой делают». При этой мысли жар бросается ей в лицо.
— Насчет опасно — для этого и учатся настоящему контролю, а не простому сдерживанию, как у тебя. Все время сдерживаться — это плохая стратегия. Однажды ты сорвешься. — говорит Акира. Юки смотрит на нее сияющими глазами, чувствуя, как на щеках сохнут слезы и думает, какая все-таки Акира-сан замечательная. И что ей бы хотелось быть с ней рядом всегда, чтобы Акира-сан говорила ей на ушко все эти вещи…
— А что касается неприличных вещей… это же мнение общества — что прилично, а что нет. У нас свои понятия об этом. — пожимает плечами Акира: — и мне плевать, что об этом думает общество.
Она такая смелая, думает Юки, смелая и красивая. Хотела бы я тоже быть такой, как Акира-сан. Надо быть смелой — думает она, просто принять себя, принять свои чувства. Сказать о них. Будь смелой, Юки, думает она и выпрямляется.
— Акира-сан! — говорит она, набравшись храбрости и делает шаг вперед: — Акира-сан!
— Тих-тих-тих. — говорит Акира и ее глаза оказываются совсем рядом: — я все знаю, глупенькая.
А губы у нее такие теплые, думает Юки.
Глава 4
— Дамы и … господин! Леди и джентльмен! — говорит Читосе в своем фирменном «а сейчас серьезно» стиле. Господин и джентльмен в помещении и вправду один и это я. Мы собрались в комнате для брифингов для обсуждения нескольких тем. Не знаю, что там Майко с Читосе надумали, но у меня и Акиры было что вынести на всеобщее обсуждение. Сегодня мы собрались Большим Курултаем, то есть — все. Кроме Питера, который «охранял» Нанасэ. Насколько уж охранял, кто его знает, но Чепу уверял, что у них было все в порядке, до тех пор, пока Питер его жабку не раздавил. Еду они потребляют с завидным постоянством, сменить его Питер пока не просит, Эрика-тян домой ушла, так что все вроде под контролем. Все остальные тут — даже наша вечная потеряшка Сакура-тян, она, как всегда, прижалась к Юки и дремлет у той под боком. Акира сидит там же, рядом с Юки, только с другого боку и эти двое сегодня просто цветут и пахнут, нашли друг друга, Инь и Ян. Как там — волна и камень, лед и пламень не столь различны меж собой… противоположности притягиваются.
Майко сидит, развалившись в кресле и убрав ноги под стол. Она пыталась положить их на стол, но была одернута, пристыжена и немного наказана. По голове. Иошико тоже тут, раскачивается на краю своего стула и болтает ногами, рядом с ней — с ногами на стуле, по-турецки — сидит Джин. На ней иллюзия приличной одежды, пиджак со школьной юбкой, но мы все знаем, что та — в своей обычной мятой футболке и босиком. Акира сказала, что одежда в обществе — это условность, призванная скрыть и придать вид, а иллюзия Джин с этой функцией вполне справляется, так что пусть ходит хоть голая, пока поддерживает иллюзию. Главное, чтобы не простудилась. Но Джин у нас дитя, закаленное подземельями заброшенного завода, ей все нипочем. В общем сегодня у нас присутствуют почти все. Не хватает Линды, но та ясно дала понять, что членом команды не является, она всего лишь наемница, и потому участвовать в подобных сборищах не считает нужным. Просто потом скажете, что решили — сказала она и исчезла. Как всегда.
— Заседание Большого Дивана всех причастных и невиновных считаю открытым. — говорит тем временем Читосе: — на повестке дня вопрос — как именно мы будем штурмовать поместье Ясуда и, может быть, даже немножечко убьем его хозяина.
— Ясуда, Ясуда… — бормочет Акира: — тот самый Ясуда? Ясуда Сити Корпорэйшн?! Вы с Майко совсем с ума посходили?!
— Кто такой Ясуда? — спрашивает Иошико: — я чего-то пропустила?
— Цыц. — говорит Майко своей кохай, и та затыкается: — помолчи, дитя. Акира, послушай, у нас след прямо в их поместье ведет и …
— Нет. — говорит Акира: — нет, нет и нет. Тем более — нет для Читосе.
— Почему это для меня — тем более нет? — обижается Читосе: — для Майко обычное нет, а для меня — особенное? Дискриминацию разводишь, Акира-сан.
— Потому что ты после себя только трупы оставляешь, Читосе. После Майко хоть покалеченные остаются. А Ясуда Корпорэйшн — это на секундочку почти сорок процентов военно-промышленного комплекса Японии! Наши союзники и Митсуи и Мацумото — даже все вместе против них не потянут! Мы только-только с кланами соглашение заключили.
— Да. — говорю я: — я не в курсе за Ясуда, но желание непременно укокошить столь влиятельных лиц членами нашей команды настораживает. Что за суицидальные наклонности? И почему нельзя просто с обрыва спрыгнуть, или там под поезд прыгнуть, если жизнь устраивать перестала? Не говоря уже о том, чтобы сперва с нами поговорить, авось да удастся вам двоим вкус к жизни вернуть.
— Ай, да не понимаете вы. — говорит Читосе: — мы с Майко след нашли. Говорят у Ясуда в поместье хранится та самая кассета с записью девушки без рук и ног. Вот мы и подумали…
— И кто же это говорит? — спрашивает Акира: — кто это у нас в захолустье такой светский лев, что его в поместье «Тысячи фонтанов» в Киото привечают? Скажи, мы знать хотим.
— Ну… есть один тип в пригороде. — говорит Читосе и рассказывает нам историю о некоем итальянце, который кино снимает. Богема же, вот и пригласили его на вечеринку, там и увидел. А Майко с Читосе на пару в его дом вломились в поисках тех самых кассет, а у него дома — коллекция фильмов для взрослых.
— Подумаешь. — бурчит себе под нос Джин: — пятнадцать фильмов и уже коллекция. У меня почти две сотни.
— У этого итальяшки — почти десять тысяч кассет. — замечает Читосе: — прямо вся стена в них, и немаленькая стена такая. И в ящиках в кладовой тоже есть.
— Десять тысяч?! — зависает Джин.
— Ну да. Увлекающийся такой
