и далекими от глупой траты средств.
Петр Великий, линейный воздушный крейсер российской империи представлял из себя пяти палубную колбасу, ощетинившуюся десятками пулеметных башенок и увешанный дополнительными пластинами брони. Три башни, как и сказал Василий — с шестиствольные, располагались по краям. Две снизу, и одна в передней полусфере.
— И как это летало? Не самолет же, да и сбить, наверное, никакого труда не составляло. Пара ракет… — проговорил я, изобразив взрыв раздвинув ладони в стороны.
— Не будь на борту его императорского величества, вместе с князьями Меньшиковыми, Демидовыми и Кутузовыми, наверное, так бы и случилось. — подумав сказал денщик. — Но вместе они с легкостью сбивали любые ракеты, выводя их из строя еще на подходе, а ваш дед, князь Суворов, с его боевой эскадрильей, легко устранял всякое сопротивление маневренной авиации.
— Выходит Мирослав — пилот? — проговорил я, хотя чему тут удивляться, мужчина до сих пор выглядел поджарым и жилистым, даже бремя мирной жизни его не разморило и не заставило заплыть жиром. — И как мне научиться пользоваться собственным резонансом?
— Кристалл выдает только тайная канцелярия, при поступлении на действующую военную службу. — сказал Василий, странно на меня посмотрев. — Уж это каждый ребенок в империи знает — хочешь водить машину, летать или претендовать на личное дворянство — иди в армию.
— А, в этом смысле, как-то не подумал. Значит обучение владением резонансом начнется только в академии? А как же магия, есть какие-то боевые факультеты? — спросил я, пытаясь сменить тему.
— Нет, в академии учат техников, пилотов истребителей и шагающих машин, офицеров младшего командного состава. Магию же, как ты упорно называешь дар, невозможно выучить. Только почувствовать самостоятельно, а затем найти наставника, который и поможет тебе развить уже имеющиеся способности. — ответил Василий. — Но обычно дарники по этому пути идут сами, ведь ни один род не захочет раскрывать семейные секреты перед посторонними.
— А как же Суворовы? Передачи резонанса от старшего к младшему нет, магии — тоже. Дара, я имел ввиду. — тут же поправился я, видя, как денщик нахмурился.
— Опытный штурмовик в хорошем доспехе куда сильней и полезней чем простой дарник. — ответил Василий, и выбрав одну из книг отдал ее мне. — Вот список наиболее популярных и актуальных моделей. Все они сейчас в войсках.
Пролистав пару страниц, я понял, что передо мной нечто среднее между энциклопедией и каталогом для заказов. Доспехи самых разных категорий и цены очень отличались от привычной брони пехотинца, напоминая скорее средневековые рыцарские латы, снабженные прыжковыми ранцами или просто штурмовыми щитами и огнестрелом.
Следом за индивидуальной броней шли легкие бронеходы, тоже на двух ногах, но больше похожие на страусов. А в конце каталога я нашел странную помесь паука и слона — Мамонт, шестиногое нечто с башенной пушкой весьма немаленького калибра. Среди характеристик у каждой машины и доспеха кроме перечисления оружия и брони шла приписка «емкость резонатора» значения в которой колебались от сотни для брони, до десятков тысяч у мамонта.
— А у тебя сколько резонанса? — спросил я у денщика, показав на цифры в книге.
— В приличном обществе за такой вопрос могут на дуэль вызвать, а в не очень приличном — просто по морде дать. — усмехнулся Василий, покачав головой. — Мы с тобой это на уроках этикета разберем. А на цифры ты не смотри, у Мамонта двенадцать членов экипажа, десять из которых — инженеры с большой емкости. Тут не все так просто, но изучать тебе это рано, лучше сосредоточься на табеле о рангах.
Спорить со старым солдатом было совершенно бесполезно, тем более что статус мой из наследника вдруг стал совершенно неопределенным, так что я с головой погрузился в учебу, отбросив мысли о пропавшей «маме» и постепенно наращивая физические нагрузки. К концу отведенного месяца я с уверенностью мог отличить благородие от светлости, Гатсбургов от Гугенотов, а штурмовой индивидуальный доспех Ратник от общевойскового Витязя.
Но загружая мозг я не забывал и о теле. Ежедневная разминка к концу месяца перешла пусть в слабую, но зарядку, я уже без особого труда мог не только самостоятельно дойти до ванной, но и сделать десяток отжиманий и три подтягивания, что в бесконечность раз больше того нуля, которым было тело в коме.
Благодаря плавной накачке чакр праной я сумел сделать невозможное — восстановить мышечный тонус и укрепить скелет, нормальное кровообращение и даже чуть продвинуться в раскрытии верхних источников, формируя энергетические связи в лобной доле и зрачках, готовясь к раскрытию третьего глаза. Единственное что меня сильно смущало — восьмая, неизвестная мне чакра, которую я совершенно не мог контролировать, но которая постоянно отбирала часть прокачиваемой энергии.
В назначенный день я проснулся не свет ни заря, пролистал конспект, освежая в памяти все самое важное, а когда уже начал одеваться в комнату буквально влетел Василий, на лице которого выражение ужаса сменялось брезгливостью и непониманием.
— Что случилось? — спросил я, глядя на непривычно мечущегося денщика.
— Меньшиковы случились. — мрачно ответил воспитатель. — Экзамен перенесли, теперь он из двух частей будет, из теории и практики.
— Мало им использования имени Суворовых, они еще и подлость задумали? — поморщившись спросил я, представляя какие интриги закрутились ради того, чтобы не допустить меня в наследники Суворовых.
— Практика в этом году будет в виде поединков. — еще более мрачно ответил Василий. — И ее у тебя шансов сдать никаких.
— Вот как. — проговорил я, закрыл глаза и толкнул энергию в глаза. — Говоришь нет шансов? Это мы еще посмотрим. Едем!
Младшее императорское военное училище имени А. Суворова.
Два респектабельных господина сидели друг на против друга в кожаных креслах, наслаждаясь настоящим бразильским кофе и кубинскими сигарами.
— К чему такие сложности, отец? — не слишком довольно спросил младший у старшего. — Сестра говорила, что он хлюпик, едва держащийся на ногах. Юлька — дура, полезла на рожон и погибла. Остался только Роман.
— В том и дело. Ольгу мы за него выдать не сможем. Она вообще оказалась порченной, хоть брак и не был консуммирован. — поморщился старший. — Нет, теперь у нас только один вариант — сделать их наследником нашего выпускника. Обязанного и преданного лично нам, а не Суворовым.
— «Сын полка» все равно не пройдет отбор. — не слишком переживая отмахнулся младший. — Я отобрал лучших из лучших.
— И ты об этом позаботишься. — настойчиво проговорил старший, недовольно бросив сигару в стакан с виски. — Ты меня понял сын?
— Да, отец. Я все сделаю.
