твое решение — умирать в Аурхейме каждый раз, когда ты можешь этого избежать, если бы был сильным, то это твое право. Но каждое новое исцеление я буду проводить более болезненным, чем предыдущее.
— Может просто дашь мне умереть?
— И лишить себя радости битвы со своим обидчиком? — удивилась «дракоша». — Я окрепну, и мы сразимся. В полную силу. Таково правило. И все твои грубости в отношении меня лишь предадут мне мотивации не оставить от тебя и мокрого места, Практик.
— А если я откажусь сражаться, то…
— Я тебя прикончу здесь и сейчас.
— Предпочту растянуть удовольствие.
— Эта логика не всегда срабатывает, — спокойно заметила драконесса. — Порой нужно сойтись быстро, яростно, до потери сил обоими партнерами, принося радость от участия…
— Ты понимаешь, что это звучит очень двусмысленно?
— С твоим мышлением — да, — осадила меня драконесса. — Но я говорила о битве, а не о плотских утехах.
— Буду иметь в виду, — пристыженно заявил я, стараясь найти себе что-нибудь для разглядывания и не смотреть на Эллибероут. Некрасиво получилось с моей стороны ляпнуть такое. — Просто…
— Просто так драконессы не возбуждаются, — услышав эту реплику, я закашлялся от неожиданности.
— Ты это серьезно?
— Вполне.
— Ты же только что стыдила меня в том, что думаю о…
— Думай сколько влезет, — пожала плечами та. — Мальчик становится мужчиной, когда естественные вещи и надобности не заставляют его смущаться и краснеть как девица.
— Мне кажется, или ты меня троллишь?
— Тролли не вкусные, — возразила она. — Поверь моему опыту. Слишком много сухожилий, жесткое мясо, вонючий жир…
— Меня сейчас вывернет, — предупредил я.
— Тогда отвернись и сделай это в сторонке, дабы не смущать даму и не ронять свой и без того невысокий авторитет в моих глазах.
Ее холодный тон как-то позволил мне перебороть эвакуацию содержимого желудка.
— Знаешь, — посмотрев на Лаурель, которая разглядывала золото в одном из сундуков, — у меня складывается впечатление, что ты ко мне неровно дышишь, Эллибероут таус ван … Аллейд фон… Кейелмейн… ди Форсен… вальдис… парит.
— А я уверена, что произнести без ошибок имя дракона, которое ты называл непроизносимым, это как раз демонстрация…
— Уважения.
— … начала брачных игр, — проигнорировала мое замечание драконесса, посмотрев на меня с легкой усмешкой.
— Еще скажи, что ты против того, чтобы отдохнуть телом после стольких столетий спячки, — решил я взять драконессу «на слабо».
— Боюсь, ты не переживешь этого, мальчик, — поведала она.
— Тяжела жизнь монстроеба, но я крепче, чем кажусь, — сам себя не похвалишь, так никто не похвалит.
— Как показывает опыт, ты не огнеупорный, мальчик, — пояснила драконесса. — Впрочем, — она призадумалась. — Пойдем-ка со мной мальчик. Думаю, у меня тут найдется парочка интересных вещичек для повышения твоих шансов выжить. Все же, твои предшественники спускались ко мне не в рубахе и штанах, созданных из моей магии, как ты…
— А говоришь, что не клеишься, — усмехнулся я.
— Глеб, — сжимая в ручке несколько золотых монет, ко мне приблизилась Лаурель, бросая на драконессу подозрительный взгляд. — У нас проблемы… Эм… А ты не мог бы одеться?
Взглянув на себя, молча выругался, мысленно проиллюстрировав драконессе все, что хочу с ней сделать за подобную «подставу».
— Не впечатляет, — ответила та. — Придумай что-нибудь поинтереснее, мальчик. Такие проказы для опытной женщины даже скуку не развеют.
Закинув на плечо свой огромный меч, драконесса начала спускаться к кучам с драгоценным хламом.
Почему хламом?
Да потому что на протянутой мне Лавриком монете я ясно видел чеканку с изображением дракона.
Что-то мне подсказывает, что подобная валюта сейчас не в ходу.
И очень сомневаюсь, что мои спутники стали бы так сильно переживать из-за подобного пустяка.
— Это проблема? — спросил я у Фратера и Олегуса, которые разглядывали в полном молчании монеты.
Судя по их кислым лицам — ответ явно тот, который я меньше всего хотел бы услышать.
— Это проблема, — со вздохом Паладин размахнулся и что есть силы бросил горсть монет в сторону ближайшей золотой кучи. — Это огромная, чтоб у нее в желудке вино бродило от рождения до смерти, проблема! О, Божественная амброзия! Лучше б я монеты сразу посмотрел, а не полез к украшениям! Ну нет же! Решил, что не могли тут оставить дракона, чтобы охранять хлам! А что если все эти украшения, кубки, прочие ценности — тоже созданы Практиками, а?! Слуга! За мной! Пошли проверять — вдруг тут не все мусор?!
Под конец своей гневной тирады Паладин развернулся и зашагал прочь, демонстрируя свое намерение разобраться с ценностями.
С металлическим звоном монеты, впечатавшись в довольно высокую горку, вызвали небольшую золотую лавину.
— Да, господин, это большая проблема, — подтвердил Олегус, покрутив меж пальцев единственную оставшуюся у него монету.
— Хорошо, допустим, — кивнул я. — Эти монеты не имеют хождения в Ауре, правильно понимаю?
— Они не котируются нигде в известном Аурхейме! — со злостью произнес Паладин. — Ни в одной части Аура, ни в одном городе или государстве Хейма. Даже на Темных Островах дроу быстрее воткнут тебе кинжал меж ребер, чем примут эти монеты в качестве оплаты.
— Потому что это деньги с изображением драконов? — уточнил я.
— Потому что это деньги, которые использовали для расчетов Практики, — со вздохом пояснил Олегус.
Зажав монету между большими и указательными пальцами обеих рук, он, чуть напрягшись, переломил ее пополам.
После чего продемонстрировал мне блестящую середину.
Желтую.
И, на первый взгляд не отличающуюся от цвета поверхности, но если присмотреться, то…
— Латунь? — удивился я, посмотрев на оборотня.
— Поверх которой нанесено сусальное золото, — подтвердил он, протягивая мне свой плащ. — Это монеты раннего периода владычества демонов. Когда они захватили половину Хейма, то оказалось, что большая часть золотых и серебряных рудников при отступлении оказались затоплены. У Практиков в распоряжении имелось большое количество наемных отрядов из Хейма. И их содержание требовало большого количества денег. У демонов в обиходе был золотой дракон, которым с наемниками и расплачивались. Вот только, когда Практики увязли на Востоке, как-то вскрылось, что деньги, которые якобы выплавляются из золота, добытого в шахтах на Севере, на самом деле подобная обманка.
Я с удовольствием завернулся в предложенный мне плащ, попросив Лаурель вернуться в лагерь на поверхности и доставить запасной комплект.
Эльфийка, закусив губу и посмотрев на меня, стоящего под открытым небом пролома, обмотавшегося плащом на манер набедренной повязки, согласно кивнула и направилась к веревке.
Можно было бы и самому сползать за одеждой, но что-то меня не вдохновляет мелькать голым задом на виду у всех.
Особенно когда есть возможность подобного избежать.
— Ценность монеты определяется весом в ней золота или серебра, —
