как от напряжения капелька холодного пота медленно скатилась по виску.
И, зажмурившись, выбросил кубики в приоткрытое окно.
Ничего не произошло. Абсолютно ничего.
Честно говоря, ожидал, что выброшенные в окно кубики так рванут, что я всецело оправдаю свою ранее выдуманную ложь для Полиночки.
— И что? — с недоумением воззрился на правое плечо Константина.
Понимал, что веду себя максимально тупо и был готов к очередной порции лжи, а именно — об амнезии. Да, за столь непродолжительное время я уже настолько сроднился с Костей, что стало бы стыдно врать ему в лицо, но что поделать. Своя жопа всё равно роднее, что ни говори!
— Вы ничем не хотите со мной поделиться, господин? — так же буднично осведомился этот Шумахер.
Я бы сказал, что после этого вопроса воцарилась тишина, но она прерывалась истерическими сигналами автомобилей, звуками визга шин, стрельбы и нецензурной руганью Полиночки.
— На самом деле… хотел бы, — признался я, опустив голову.
— Тогда я весь внимание, господин.
— Но сейчас явно не время для откровений! — отпрянул в другой конец кабины, когда какая-то тачка прочертила по левому боку каретомобиля. — Давай сначала в безопасное место вырулим!
— Вы же знаете, что я готов выслушать вас и дать вам дельный совет в любое время, — непринужденно произнес Константин, словно мы сейчас не от погони императорской спасались, а чай распивали на светском приеме, оттопырив мизинцы.
— Тогда дай мне совет, что делать с этими кубиками! А с остальным… с остальным попозже разберемся!
Успел поймать еще одну пару костей, кинутую моим «наставником» через плечо.
— На этот раз бросьте их так, чтобы увидеть выпавшие на них числа. Верю, что теперь вы не ошибетесь с броском.
— Очень смешно… — буркнул, зажимая кубики в кулаке.
— Вы всегда хвалили мое чувство юмора, господин.
Потряс их, как и тогда, но вместо окна бросил на сидение рядом с собой. Константин как будто специально чуть сбавил скорость и поехал по четкой прямой, дабы две эти крохи никуда не укатились.
— Две шестерки! — крикнул я, увидев результат броска.
— Сделайте это еще раз. Для верности, — нисколько не удивился водитель.
Повторил всё, сделанное ранее.
— Нихрена себе… — благоговейно прошептал, когда на выпавших сторонах белых кубиков снова красовалось по шесть жирных черных точек. — Опять две шестерки! И… что это значит? Мне в третий раз перебросить?
— Нет, — после непродолжительной паузы отозвался Костя. — В этом нет нужды, господин. Двух раз вполне достаточно. Держитесь крепче.
Двигатель каретомобиля взревел, выжимая из себя максимум возможностей. Меня аж в сидение вдавило.
— Это значит… — немного погодя замогильным голосом произнес мой лихой водила, а я шумно сглотнул вязкую слюну — …что сейчас вам крупно повезет.
— Твою ма-а-ать!.. — только и успел проорать, когда мы резко свернули вправо, вклиниваясь в новый поток машин.
— Стоит вам только захотеть, и всё будет по-вашему, — дополнил Константин свой ответ. — Что бы ни произошло, это сыграет вам на пользу. Достаточно упавшей монетки, чтобы запустить цепь событий, которая приведет к самому удачному исходу для вас. В этом и есть ваша сила, господин, и даже амнезия не заберет ее, будьте уверены.
Взяв кубики в руку, я неверящим взглядом уставился на них.
— Стоит только захотеть?..
— Именно так, господин, — поддакнули мне.
— Достаточно упавшей монетки?..
— Совершенно точно, господин.
— Постой-ка… ты понял, что у меня амнезия?! — вскинул я голову, встретившись с Костей взглядом.
— Это же очевидно, господин.
— Так. Ла-а-адно.
Судя по его словам, мне достаточно запустить эту самую цепь событий, и тогда я смогу выбраться сухим из воды при любом раскладе. Стоит проверить, чтобы убедиться наверняка.
Ничего себе способность, конечно! Стрельба файерболами была бы куда легче и эффективнее, но… разберемся.
Спрятал кубики за пазуху, а затем пошарил по карманам. Куртка, джинсы… сука. А деньги-то я с собой и не взял! Да и не было у Димитрия при себе налички. Только карта дебетовая. Вот и приехали.
— А у тебя монетки не будет с собой? — пришлось обращаться за помощью.
— Рубль? Пять? Десять?
— Да без разницы, — махнул рукой.
— Тогда десять. Для вас, господин, нисколько не жалко.
Взявшись за руль одной рукой, второй он выудил из кармана пальто кожаный бумажник. Ловкость рук, и вот между его пальцев зажата толстенькая монетка… которая так же быстро выскользнула из них и закатилась куда-то ему под ноги.
— Один момент, — нагнулся Костя, чтобы ее подобрать.
— Следи за дорогой! — тут же заорал я.
Но каретомобиль уже резко повело вправо, и следить за дорогой больше не пришлось. Потому что мы с нее съехали, нахер, и уверенно понеслись в сторону какого-то завода.
Судя по всему, ворота его в обычное время были закрыты, однако именно сейчас на территорию въезжал грузовик, и мы умудрились втиснуться следом за ним, лихо его объехав.
Правда, нашим преследователям повезло меньше. Вернее, той части из них, кто успел съехать за нами с шоссе. Дальнему ряду пришлось поцеловать опущенные наконец-то ворота, а переднему — протаранить этот самый грузовик, впоследствии впечатавшийся в одну из широких цистерн на территории завода.
Замерев и приоткрыв рот, я наблюдал за тем, как грузовик нехило так пробивает емкость, высвобождая из цистерны жидкость. Много, много жидкости, которая начинает фонтанировать из поврежденной стенки, заливая собой всё вокруг.
Константин же в свою очередь выполнил шикарный разворот, обогнув последнюю из цистерн, и устремился обратно к закрытым воротам.
— Открывайте, именем Ее императорского высочества! — проорала Полиночка.
Ответ на вопрос о том, каким образом ей удалось удержаться на скользкой крыше во время всех этих сложных маневров, оставался одной из ее женских загадок.
Тем не менее, ворота перед нами открыли, и на шоссе мы вернулись целыми и невредимыми. Пострадала только моя психика, частично. Зато я еще сильнее зауважал Константина! Примерно в тех же пропорциях, что и боялся.
Девушка вернулась в кабину, спустившись по распахнутой для нее двери, как по лесенке. Весело присвистнула и расслаблено откинулась на сидение. Хотя лучше бы она откинулась, будучи на крыше. На одну проблему стало бы меньше.
— Как мы их, а?! — победно вскинула она кулачок. — Пусть отец знает, что если я что-то решила, то остановить меня невозможно!
— Впервые вижу человека, который с таким остервенением вгрызся в гранит науки, — глянул на нее исподлобья.
— Дело не в науке. Дело в свободе, Димочка. Как только я подпишу документы на поступление в МАБМ, то автоматически попаду под их протекцию, а значит, на целых четыре года у отца надо мной не будет никакой власти. Целых четыре года! — загорелись
