нас.
— Спасибо за участие, — поблагодарил я.
— Насколько мне известно, ваши родственники уже покинули страну. А вы, вижу, решили остаться?
— У меня не было возможности это сделать.
— Понимаю. Елизавета поведала нам о бедственном положении, в котором вы очутились. Большую радость доставляет мне тот факт, что вам удалось спастись. Если не затруднит, расскажите, пожалуйста, подробнее о том, что произошло.
Так вот зачем меня позвали. Оболенского тоже замучило любопытство.
— Я не помню, как меня схватили, — я показал на шишку. — Был сильный удар по голове. Теперь всё, как в тумане.
— Что ж, к сожалению, такое случается. Надеюсь, память скоро прояснится. Но вы же помните, как вырвались из лап негодяев?
— Сегодня утром я очнулся в подвале. Меня держали взаперти, угрожали оружием. Судя по манерам, это были члены какой-то банды. Точно не полиция и не стража рода. Мне удалось убить пятерых и убежать. Один из них оказался эфирником, остальные — обычные люди. Держали меня в Лазаревском переулке на какой-то заброшенной фабрике.
— Это же север, верно? — уточнил второй Оболенский.
— Да, это находится на севере, — подтвердил я.
— Любопытно, очень любопытно. Там же хозяйничают Шереметевы. Похоже, и тут Святослав приложил руку.
— Абсолютно верно, — вернул себе инициативу Пётр Петрович. — В северных кварталах у него много доходных домов и прочих заведений. Вероятно, Святослав решил обратиться к помощи местных воров. Не стоит этому удивляться, Алексей. Такие, как Святослав Шереметев, не гнушаются никакой мерзости.
Я и не удивлялся. Всем давно известно, что бандам, которые в тридцатых терроризировали Москву и прочие города, покровительствовали крупные рода. Иначе всё это ворьё даже пискнуть не посмело бы. Но нет, лихие люди вполне вольготно чувствовали себя на улицах.
— Мне не удалось спросить, на кого они работают, но я тоже думаю, что на Шереметева, — сказал я. — Вначале были убиты мои родители, на следующий день похитили меня. Слишком подозрительное совпадение.
— Однако, признаться, я удивлён, что Шереметев решил покуситься на вашу жизнь, — проговорил Пётр Петрович.
— Я тоже удивлён. Я ведь изгнанный, ношу другую фамилию и формально не являюсь членом рода Дубровских. Кажется, кто-то решил перестраховаться.
— Вы сказали, что вам удалось убить пятерых бандитов и сбежать, — напомнил глава рода. — Как у вас получилось это сделать?
Кажется, Оболенский что-то заподозрил. Простой студент вряд ли справится с пятью вооружёнными головорезами, один из которых — эфирник.
— По общему мнению, я — немощный, однако это не совсем так, — я старался выражаться, как можно более расплывчато, на ходу додумывая легенду, которая в общих чертах сложилась в моей голове во время поездки. — У меня есть дар, хоть об этом никто прежде не знал. Нескольких простых техник помогли справиться с похитителями. Вряд ли вам будут интересны подробности банальной драки. Всё произошло так быстро, что я и сам не понял, как оказался на свободе.
— Постойте, но как же так? Почему вы скрывали свой дар? — с удивлением проговорил Пётр Петрович.
— Давняя ссора с отцом привела меня к разрыву отношений с семьёй. Он так решил. Простите, но мне бы не хотелось вдаваться в подробности семейных дрязг. Былые ссоры сейчас уже не имеют значения. Мой род истреблён, а те, кто остался в живых — сбежали. Теперь я — единственный наследник своего отца. Я — Дубровский и останусь им до конца дней.
— Вижу, трагедия не сломила ваш дух, — глава рода пристально посмотрел на меня, взгляд его заплывших глаз был не очень приятным.
— Иногда тяготы лишь закаляют его.
— Вы намерены вернуть фамилию?
— Да, я собираюсь это сделать. Я обладаю даром, владею магией огня, а значить и имею право и дальше носить фамилию своего рода.
— Отрадно слышать, — одобрительно кивнул Пётр Петрович. — Если всё так, то вам действительно следует вернуть фамилию. Ваш отец совершил ошибку, изгнав вас.
— Я не виню его. Это в прошлом. Мой отец был достойным человеком.
— О, в этом никто не сомневается. Я хорошо знал Василия Владимировича. Воистину, честный и достойный дворянин. Однако вы сейчас оказались в весьма затруднительном положении. Что вы намерены делать дальше? Уехать вслед за Валентином Михайловичем?
— Нет, я не желаю покидать страну. Здесь земля моего рода, здесь мой дом. У меня другие планы. Я намерен вернуть свою фамилию и поступить в Первую Императорскую Академию.
Был уже вечер, когда Пётр Петрович и Виктор Иванович покинули дом супружеской четы Елизаветы и Сергея. Сегодняшняя встреча оказалась прервана появлением чудом спасшегося сына главы рода Дубровских, однако Петра Петровича этот внезапный визит не только не расстроил, но даже, наоборот, обрадовал. Молодой человек собирался остаться в Москве, несмотря на грозящую ему опасность — шаг рискованный, но, кажется, на вполне осознанный.
Удивительный факт, но парень, вопреки общему мнению, оказался одарённым, что он наглядно продемонстрировал, создав крупный огненный шар. Да и печать его эфирного тела была развитой настолько, что сам собой напрашивался вопрос: как отцу удалось всё это время скрывать способности сына? И главное, зачем?
У Алексея были серьёзные амбиции. Он собирался поступать в Первую Академию, куда мог попасть далеко не каждый.
Пока не было смысла говорить о чём-то конкретном, однако имелись все шансы, что в будущем Дубровские снова станут полезны. Сейчас, когда императорская власть ослабла, а противостояние родов перешло в открытую фазу, формирование коалиции единомышленников было делом крайне важным.
Подойдя к машинам, Оболенские остановились.
— Удивительное дело, на находите, Виктор? Хоть убейте, но не понимаю, как так вышло, что у молодого человека всё это время был дар, а ему дали другую фамилию? Я никогда не слышал от Василия даже намёка на такое положение вещей, а только сетования, что Господь послал ему нерадивого отпрыска. Даже не знаю теперь, что и думать. Будь Василий жив, я бы сделал ему очень строгое внушение. Нельзя так поступать родителю. Не по-божески то и не по-человечески.
— Я поражён не меньше вашего, Пётр Петрович, — согласился Виктор Иванович. — Удивительно, как Дубровским удалось сохранить тайну. До меня доходили слухи, но лишь о том, что Алексей — любитель проматывать отцовские деньги.
— Слухи… Слухами земля полнится. Порой злые языки раздувают из мухи слона.
— Возможно, не будут отрицать. По крайней мере в
