отец и вышел из палаты.
* * *
Воспоминание промелькнуло всего за мгновение, но осадок после него ещё долго торчал в горле. Я ведь не знал, что он болен, что жить ему оставалось всего ничего. Хотя… в тот день это мало бы что изменило. Ведь я свято верил в то, чем занимался. Священник прав, отец всегда был против моего выбора, не приветствовал то, чем я занимался. Не забывал он и высказывать мне своё недовольство перед каждой командировкой.
Мы часто ругались по данному поводу. Он хотел, чтобы я стоял у станка, как и он, оставляя своё здоровье на заводе за копеечную зарплату. А во мне бурлила энергия, чувство справедливости не давало покоя. Если где-то обижают слабых, там обязательно должен находиться я, дабы объяснить уродам, как нужно жить. И это со мной с раннего детства, с самого детского сада. Затем школа, где я точно так же ввязывался в любую драку, где обижали слабого.
Впрочем, он сам виноват. Он воспитал меня и вложил в голову все эти понятия. Так зачем впоследствии осуждать? Ведь я поступил так, как он меня научил. А теперь вот оказывается…
А что оказывается? Чем он на самом деле занимался? Почему отец Владимир назвал его воином? Сколько помню, отец всегда возвращался домой грязный и усталый, провонявший соляркой. Руки настолько сильно были пропитаны металлической грязью, что с ней даже мыло хозяйственное не справлялось. С чего вдруг он стал воином? Или я чего-то не знаю?
— Охуеть! — раздался позади голос Коляна. — Еле пролез за тобой. Весь двор снегом завалило. Ты чё дом так запустил?
— Я здесь не живу, — спокойно ответил я.
— Ну и дурак, — прокомментировал приятель. — Домик-то крепкий ещё, а без хозяина ветшает, скоро разваливаться начнёт. Ты уж если сам не живёшь, так продай кому.
— Без тебя как-нибудь разберусь, — огрызнулся я, впрочем, без злобы.
— Да я вижу, как ты разбираешься, — ухмыльнулся он. — Живёшь, блин, как этот…
— Вы, блядь, с Валеричем сговорились, что ли?!
— То есть я не первый тебе об этом говорю и всё равно похер?
— Садись — пять.
— Ты чё взять-то хотел?
— Ящик вон тот.
— Оружейный, что ли?
— Его, — кивнул я.
— И куда ты его собираешься?
— В сторожку перевезти. Нехорошо так, чтоб стволы без присмотра лежали.
— Это, конечно, да, но что-то мне кажется, Валерич это дело не оценит.
— Потерпит, — буркнул я в ответ. — У тебя отвёртка в машине есть?
— Ща посмотрю, — ответил Колян и направился к выходу.
Минут через тридцать мы выволокли ящик на улицу и, завалив его набок, покатили по снегу. Мне всё же пришлось взяться за лопату, чтобы почистить хоть небольшую тропинку. Вышло так себе, снег всю зиму летел сюда с крыши и утрамбовался до состояния льда. В итоге с тропинкой как бы даже не хуже стало.
Стволы и патроны я сложил в спортивную сумку и вынес отдельно, а как только загрузили ящик в кузов с надписью на борту «Ритуал», запер оружие внутри. Затем вернулся в пустой дом, окинул его на прощание взглядом и, заперев все двери, запрыгнул в машину.
— Ну а если серьёзно, почему ты в доме не живёшь? — Колян тут же вывалил на меня уже давно опостылевший вопрос.
— Не могу объяснить, — тем не менее честно ответил я. — Просто не хочу — и всё тут.
— А продать?
— Да жалко как-то, — пожал я плечами. — Заводи, поехали, психолог хе́ров.
* * *
Провозился я до самого вечера. Пришлось устроить капитальную перестановку мебели, чтобы впихнуть оружейный ящик в узкое помещение сторожки. Заодно устроил переборку всего имущества. И теперь у двери меня ожидало четыре пакета с мусором, два из которых — со старой спецовкой и рваными башмаками.
Удивительно, но пока я был занят делом, бухать совершенно не хотелось. А стоило закончить и осмотреть плоды своего труда, как в голове тут же возникла мысль: «Надо бы обмыть». Но вместо этого я закурил и выглянул в окно.
По подоконнику вновь барабанил мелкий, противный дождь. Однако от него были и свои плюсы: снег садился прямо на глазах. От вчерашней наледи за ночь не осталось и следа, по крайней мере, на дороге. Лишь на тротуарах остались чёткие, грязные бугры, превратившиеся в мутный лёд. Но грязных сугробов ещё хватало по обочинам, или как у моего отца во дворе. Где снег всю зиму сходил с крыши, образовав гору едва не выше забора. Теперь, находясь в тени, он будет таять там до самого мая.
Мысли вновь свернули к разговору со священником. Некоторое время я колебался, но любопытство пересилило. Опять же, лучше сходить и отвлечься, иначе желание набухаться вновь победит, а я вроде как собирался завязать.
Я надел куртку, натянул кожаную бейсболку и выбрался на улицу. Отец Владимир жил далеко, практически в противоположной части города. Пешком до него не менее сорока минут, но, несмотря на мерзкую погоду, я всё же решил прогуляться. Правда, уже через десять минут сильно об этом пожалел и, как только выбрался на центральную улицу, тут же направился к стоянке с машинами такси.
В голове крутилось всякое: начиная с личной встречи с демонами у кладбища и заканчивая произошедшим в магазине у Надюхи. Вспомнилось ещё кое-что: как на соседнюю улицу мчалась карета скорой помощи и полицейский «УАЗ». Вот не удосужился я поинтересоваться тем, что там случилось. Странно, даже Витька не позвонил, не рассказал, хотя… ему сейчас и без того хлопот хватает. Но ведь и Колян ничего не рассказывал, словно не знает о случившемся. А он обычно в курсе всех событий в городе. Всюду катается, с людьми говорит…
Кстати.
Я повернул голову к таксисту.
— А ты не в курсе, что там вчера на Нариманово произошло?
— Нет, — пожал плечами он и сразу заинтересовался вопросом: — А чё там?
— Вот, самому интересно. Вечером в ту сторону скорая с ментами пролетела, чуть меня в асфальт не закатали.
— Эти могут, — кивнул таксист. — Вроде, говорят, авария там была. Но я с утра на смене, раз двадцать мимо проезжал, и никаких следов. Даже стекла битого не валяется.
— Странно, а я слышал, что там порвали кого-то?
— В смысле — порвали? — удивлённо уставился на меня он.
— Да пёс его знает. Я за что купил — за то и продаю. Думал, может, ты в курсе.
— Не, вообще ни разу, — ответил он, а затем вдруг странно улыбнулся.
— Чё? — не выдержал я.
— Вспомнил я тебя, — отозвался таксист. — Ты ведь на кладбище работаешь? Могилой вроде как кличут?
— Ну я. А у тебя с этим какие-то проблемы?
— Да ты что? Нет, всё нормально. Наоборот, хотел тебе спасибо сказать. Я по прошлому лету батю хоронил…
— Ясно, — буркнул я и замолчал.
