Повелитель теней. Том 7 - А. Никл

— Особняк Ломоносовых? — спросил он.

— Ага, — дружно кивнули Дракоша и Крабогном.

— Я — Максим Ланов. Я должен выполнить поручение вашего хозяина.

— Проходить, располагаться, — радушно протянул Крабогном и открыл ворота.

— Где можно переодеться? — поинтересовался Максим.

— Второй этаж, занимайте любую комнату, — взмахнул крыльями Дракоша и поспешил на кухню, готовить чай.

— А когда прибудет ваш хозяин? — крикнул со второго этажа Максим.

— Не знать, — ответил Крабогном.

— Наверное, он вообще не приедет, — предположил Дракоша. — Недаром же он оставил для вас письменные указания.

— Что ж вы сразу не сказали? Где они? — Максим спустился на середину лестницы и перегнулся через перила. Крабогном передал ему лист бумаги, исписанный убористым почерком.

А дальше потянулись долгие часы ожидания. Максим прочитал указания — в них говорилось, что он должен быть на месте за тридцать минут. Бал в Божественном интернате начинался в девять вечера — на часах же был полдень. Дракоша пытался смыться на съёмки, но Крабогном подошёл к заданию чересчур ответственно. Великан-хозяин-друг велел исполнять все требования гостя и помогать ему готовиться к заданию! Значит — нужно сидеть в особняке, пока гость не свалит. Правда, гость почему-то ничего не хотел и по большей части молчал, отчего Крабогном испытывал что-то смутно похожее на беспокойство. Впрочем, Максим тоже чувствовал себя неуютно. Они сидели в главной гостиной — Крабогном и Дракоша на диване, а Максим в кресле, — изредка переглядывались, но в основном пялились в телефоны. Максим тупо заходил то в одно приложение, то в другое — его мозг не мог обрабатывать информацию в присутствии монстров.

— Чем вы занимаетесь в свободное время? — спросил Дракоша, который решил завести светскую беседу.

— Эм, ничем особенным, — промямлил Максим. — Английский иногда учу.

— О, и долго вы учите английский? — Дракоша с таким интересом наклонился к нему, что Максим вжался в спинку дивана.

— Пятый год пошёл, — пробормотал он. — Всё как-то не получается постоянно учить. Дела, работа… Поучу немного и брошу…

— Что будет, если выучить? — озадаченно протянул Крабогном.

— Ну, я буду знать язык, — пожал плечами Максим.

— А награда?

— Нет.

— А переехать в другой страна, где английский языка?

— Нет.

— А хороший работа?

— Нет.

— А зачем учить? — обиженно надулся Крабогном, словно его нагло надурили. — Какой смысла?

— Теперь я сам не знаю, — встряхнул головой Максим.

— Вы пейте, пейте, — заботливо подлил ему в кружку чая Дракоша.

Вообще-то после первой чашки Максиму стало немного нехорошо. Точнее — напротив, слишком хорошо. Все беспокойные мысли исчезли, он наконец-то перестал думать о проклятых бумажках, которые перебирал целую неделю, мышцы расслабились, из плеч ушла тяжесть. Его начало клонить в сон. В двенадцать дня! Максим понимал, что следует отказаться от добавки, но он немного побаивался этих двоих. Поэтому, вздохнув, он поблагодарил Дракошу и выпил чай.

— Всё порядка? — Максим с трудом открыл глаза и увидел, что у него на груди сидит обеспокоенный Крабогном и хлещет его клешнями по щекам. Рубашка залита остатками чая, стол перевёрнут. Словно Максим попытался подняться, но рухнул, зацепив при падении стол. Он с ужасом осознал, что не может пошевелиться.

— Что ты сыпать в чай? — строго спросил Крабогном у Дракоши.

— Ничего. Это обычный успокоительный чай, — ответил тот и быстро добавил: — Из Синей Кувшинки.

— Синяя Кувшинка⁈ — поразился Крабогном. — Она же Китовья Пчела с крыльев сбить!

— Зато успокаивает, — оправдываясь, выпалил Дракоша. — Ну, он же волновался. Я просто хотел его немного успокоить.

— Успокоить так успокоить, — фыркнул Крабогном. — Он до следующий утра не встать.

— Надо папе сказать, — понурился Дракоша. — Он расстроится.

— Зачем говорить? — весело возразил Крабогном. — Мы стать Максим и пойти на Бал!

Позабыв о Максиме, они поднялись на второй этаж — обошли каждую комнату, изучая содержимое всех шкафов. Они собрали все рубашки, штаны, галстуки и ремни и скинули всё это в большущую кучу. Крабогном принялся примерять костюмы по очереди. Особенно ему понравился галстук с ядрёно-жёлтыми ананасами.

— Ну как? — Крабогном приосанился и повернулся к Дракоше. — Походить на Максим?

Пиджак волочился по полу, а в брючины он вставил клешни, галстук же вообще был повязан как пояс.

— Нет, не похож, — констатировал Дракоша. — Погоди, а если так?

Он закинул Крабогнома себе на закорки и накинул на них здоровенный фиолетовый пиджак.

— Красиво, — уверенно заявил Крабогном, потянулся и взял с тумбочки листок с указаниями.

— Ага, — согласился Дракоша. — Никто и не догадается о подмене.

Крабогном и Дракоша стояли перед зеркалом и задумчиво рассматривали своё отражение. Они походили на детей, который неумело замаскировались под взрослых. Крабогном сидел на макушке у Дракоши, на его плечах висело длиннющее шерстяной пальто, из-под которого выглядывал белый воротник-жабо и чёрный пиджак, вышитый вычурными золотыми нитями. Штаны были подвёрнуты, но всё равно волочились по земле. Крабогном держал над собой пластиковую голову — оторвал её у манекена из ближайшего магазина. Со стороны казалось, что голова левитирует над воротником. В общем, картина была ещё та — даже Крабогном, где-то глубоко в душе, признавал, что их раскусят в два счёта. Но как быть? Максим до сих пор дрыхнет без задних ног, да ещё и оглушительно храпит. Он точно не проснётся нужному времени. А ведь бал в Божественном интернате идёт всего пять часов, и великан-хозяин-друг будет ждать Максима. Без него весь план полетит в Изнанку! Крабогном уже десять раз прочитал записку с указаниями великана-хозяина-друга и прекрасно понимал, что Дракоша совершил роковую ошибку. Напоить Максима чаем из Голубых Кувшинок! Ух, каким же он бывает дурачком!

— Звонить великан-хозяин-друг, — решил Крабогном и тяжело вздохнул. — Может, он отыщет второй Максим.

— Зачем? — удивился Дракоша. — Сейчас всё будет в лучшем виде.

Лёгкий, приятный для глаз, серебряный свет окутал Дракошу и Крабогнома, вокруг них образовалась непроницаемая дымка. Спустя минут она развеялась и открыла… Максима. Его точная копия стояла перед зеркалом и озадаченно на себя пялилась. Шокированный Крабогном пошевелил клешнями и, повторяя