я потащил её в деревню амишей? — начинаю негромко, улыбаясь уголком рта. — А когда увидала Вальтору вообще выпала в осадок.
— О да! — фыркает Николай. — Мне там вообще-то пузо продырявили. Ещё б я забыл!
Все смеются, и напряжение потихоньку отпускает. Вот уже Мэтт с ностальгической улыбкой принимается рассказывать, как Еноха однажды чуть не сожрала собственная хрюшка.
Эрис вспоминает, как Кухулин набрался чуть не разнёс бар Зака, решив показать всем свою молодецкую удаль.
Постепенно атмосфера теплеет и оживляется. Анекдоты и байки из прошлого льются рекой, вызывая то смех, то уколы печали. Но это светлая грусть. Мы вспоминаем хорошее, что было связано с нашими павшими друзьями. То, что они оставили нам на память о себе.
В какой-то момент я обвожу взглядом лица собравшихся и понимаю, что горечь утраты сменилась ощущением глубокой благодарности. Судьба свела меня с этими людьми. Позволила сражаться с ними плечом к плечу, делить все тяготы и радости.
И пусть кого-то из нас уже нет рядом, но мы продолжаем жить и бороться. Храня в своих сердцах тех, кого любили. Кто отдал за нас самое дорогое — собственные жизни.
Так мы сидим в беседах и разговорах, вспоминая друзей. Ведь память — это то немногое, что у нас осталось. Наша главная драгоценность в этом полном опасностей новом мире.
Пока мы помним павших, они всегда будут с нами. А значит, ни одна смерть не стала напрасной. Ни одна жертва не была лишена смысла.
Вот, за что стоит выпить в этот праздничный вечер. За живых и мёртвых. За семью, что мы обрели.
В какой-то момент посиделок Эрис упоминает, что больше всего ей не хватает концертов и живой музыки. Гидеон замечает, как здорово было бы устроить концерт в честь Рождества. Если опросить жителей, наверняка кто-то из них умеет играть на музыкальных инструментах. Эту идею тут же подхватывают остальные.
Тай, сидящий за углом стола, без лишних слов тянет прочь свой стул, отодвигая его к стене. Расположившись, он касается кольца на своём пальце и мысленно проваливается в него.
Все с удивлением косятся на него, а мы с Ребеккой переглядываемся и синхронно пожимаем плечами.
— Что там у тебя? — хмыкаю я. — Бумбокс из Магазина?
Не успеваю договорить, как Тай вытаскивает из пустоты чехол с характерной формой. Щёлкают замки, и из недр кейса показывается шестиструнная красотка.
Мой друг опускается обратно на стул, любовно поглаживая лакированный бок гитары. И в этот момент я с удивлением осознаю, насколько мало, оказывается, знаю Тая. Да, мы уже не первый месяц плечом к плечу, но многие детали его прошлого по-прежнему остаются для меня загадкой.
Вот и сейчас, глядя на то, как пальцы мечника невесомо скользят по грифу, я ловлю себя на мысли, что никогда не интересовался, чем он занимался до Сопряжения или чем увлекался, какие планы на жизнь имел и к чему стремился.
Раньше, чем я успеваю задать хоть один из этих вопросов, по комнате разливаются первые аккорды. Тихие, меланхоличные, они мгновенно заполняют пространство, проникая, казалось, в самую душу.
Абсолютно все замолкают, не желая прерывать эту сладостно-горькую, щемящую мелодию. Даже Мустафа, до этого что-то увлечённо рассказывающий Хва-ён, осекается на полуслове и застывает с открытым ртом.
А Тай поёт.
♪ Broken bottles in the hotel lobby
Seems to me like I’m just scared of never feeling it again[1] ♪
В Сопряжении музыка стала роскошью. Никто особо не балует себя прослушиванием песен. На фоне постоянной борьбы за выживание это кажется таким неуместным. И всё же сейчас, слушая низкий бархатный голос Тая, я вдруг ощущаю, насколько сильно мне этого не хватало.
Первым песню подхватывает Ана. Постепенно распознав текст, один за другим к пению присоединяются остальные. Сначала робко и неуверенно, словно боясь спугнуть хрупкое очарование момента. Однако чем дольше льётся мелодия, тем громче звучит общий хор голосов.
♪ But I’ve got high hopes, it takes me back to when we started
High hopes, when you let it go, go out and start again ♪
Мои товарищи поют о несбывшихся надеждах и разрушенных мечтах, о вторых шансах и новой жизни.
Музыка достигает своего пика и начинает стихать, напоследок одарив нас необъяснимым чувством единения. Несколько мгновений все молчат, боясь разрушить хрупкую атмосферу. А потом гремят аплодисменты.
— Тай, дружище, это было невероятно! — выдыхает Гидеон, восторженно глядя на Николая.
— Да… Я и не знал, что ты умеешь играть, — подхватываю следом. — Слышь, шестисекундный самурай, почему ты раньше скрывал такой талант⁈
На лице моего друга мелькает смущённая улыбка, и видно, что ему приятна наша похвала.
— Вообще-то я учился играть с детства, — негромко говорит он. — До Сопряжения это было моим ремеслом. Отец хотел, чтобы я однажды возглавил его доджо, но мне больше по душе была музыка.
Очередная щекотливая деталь из прошлого Тая, которой он решил с нами поделиться. С каждой секундой этот человек открывается для меня с новой стороны, и я с интересом впитываю любую крупицу информации о нём.
Тай продолжает играть различные композиции, известные и не очень, энергичные и тихие. Некоторые танцуют, но абсолютно все самозабвенно внимают импровизированному концерту.
В какой-то момент Николай снова перебирает струны, и из-под его пальцев льётся уже другая мелодия. На этот раз негромкая, тоскливая. И впервые он поёт на русском, удивив собравшихся:
♪ Заметался пожар голубой,
Позабылись родимые дали.
В первый раз я запел про любовь,
В первый раз отрекаюсь скандалить[2] . ♪
Его взгляд встречается с глазами Эрис, и та заливается румянцем смущения. Даже последнему слепцу очевидно, что Тай поёт лично для неё. Даже без Универсального переводчика понятны искренние эмоции, вложенные в эти слова.
Его голос обволакивает, погружая в транс. Давно я не слышал этих стихов, но сейчас, вслушиваясь в каждое слово, ощущаю всю силу и глубину чувств, что Николай испытывает к этой девушке.
♪ Я б навеки пошёл за тобой
Хоть в свои, хоть в чужие дали… ♪
Тай любит Эрис. Искренне, всем сердцем. Несмотря на то, что каждый день может стать для них последним в этом безумном мире, они сумели найти друг друга.
Если бы не Сопряжение, могли ли встретиться эти двое?..
На миг мне хочется подойти к Таю, хлопнуть его по плечу, сказав что-то вроде: «Я рад за тебя, старик. Держись за неё». Но
