— Идем, нормальной еды неделю не ел.
Кинт в сопровождении Дукэ вышли в ресторанчик. Посетителей было немного, среди них инспектор жандармерии, он сидел за столиком у окна, за соседним столиком сидели двое напряженных жандармов. Увидев Кинта, инспектор встал и, набрав воздуха в легкие, хотел было открыть рот, но Кинт приложил к губам указательный палец, и кивком пригласил его присесть за стойку.
— Господин Кинт Акан, — негромко начал инспектор, — я получил распоряжение организовать вашу охрану.
— А я вас помню, — улыбнулся Кинт, принимая от Дукэ тарелку с двумя ароматными кусками мяса.
— Мы встречались?
— Да, один раз, но вы меня вряд ли запомнили.
— Постойте… — задумался инспектор, — Кинт Акан! Точно! Я получал документы о прекращении вашего розыска по ложному обвинению. А еще вы ускользнули из Конинга прямо у меня под носом.
— Точно, — кивнул Кинт, отхватил ножом кусок мяса и отправил его в рот, а прожевав, добавил, — насчет охраны, если уж вы получили такое распоряжение, то ее не должно быть видно, и те двое жандармов за столом пусть переоденутся и не таращатся так на меня.
— Хорошо, я сейчас распоряжусь, а пока их нет, сам побуду с вами, — ответил инспектор.
— Тогда присаживайтесь за свободный столик инспектор, Гани сейчас принесет вам обед, — сказал Дукэ.
Сидя за стойкой, Дукэ и Кинт молча пообедали, потом упитанный юноша по имени Гани, второй племянник Дукэ, поставил на стойку две высоких глиняных кружки с пивом.
— Ну что, я готов слушать, — Дукэ стер пену от пива с усов и косясь на Кинта, стал набивать трубку.
— Тогда слушай…
Рассказ был долгим и подробным, Кинт и Дукэ переместились в подсобку, куда Гани уже три раза приносил по паре пива. Кинт, конечно, упустил многие неприятные для него самого подробности, так же не проронил ни слова о Маани. Но в целом Дукэ устроила история Кинта, он догадывался, что многое не договорено, но уточнять не стал…
— Да уж, помотало тебя, дружище, — Дукэ отпил пива и, улыбнувшись, добавил, — а еще ты везучий сукин сын!
— Не без этого, — так же улыбнувшись, ответил Кинт, — а еще если бы не друзья, то на одном везении я бы не выкарабкался.
Из зала донесся шум и разговоры на повышенных тонах, Дукэ и Кинт выглянули из подсобки…
— Дукэ! Ты где, мерзавец? Где ты прячешь моего мальчика! — старик Ллодэ стоял посреди ресторана, в шубе с высоким воротником, опираясь на трость и размахивая зажатой в руке шапкой, рядом стоял Маар, и, увидев Кинта, виновато улыбнулся и пожал своими широкими плечищами.
— Он уже давно не мальчик, Ллодэ, — Дукэ вышел и пригласил его в подсобку вместе с Мааром, — и хватит уже кричать, переволнуешься, и опять тебя удар хватит. Мок, помоги Ллодэ раздеться.
— Мужчина! — старый вояка сначала тряс Кинта за плечи, рассматривая его лицо, а потом крепко обнял, — я так рад тебя видеть, сынок!
— Я тоже рад, Ллодэ, — ответил Кинт, — ну, присаживайтесь, выпьем за встречу.
— Он приехал на станцию за посылками, — пояснил Маар, кивнув на Ллодэ, — заболтался с городовым, а тот ему и рассказал о неком Кинте, который прибыл на угольной платформе в город и которого я увез к тебе. Так он чуть трость об меня сломал…
— И сломал бы! — буркнул Ллодэ, — два раза мы с тобой вчера виделись, а ты не сказал же мне ничего стервец!
— Ллодэ, это я попросил Маара не особо распространяться о моем появлении в городе.
— Так Маар сказал, что тебя оправдали по всем тем обвинениям и больше не ищут.
— Не уверен… Теперь меня могут искать по другой причине.
— По какой же?
— Наверное, потому что остался жив и много знаю.
— Ну, значит, ты все такой же Кинт, — улыбнулся Ллодэ, — все приключения ищешь.
— Скорее, они меня. Что ж, за встречу! — Кинт поднял кружку.
Ужин затянулся. В ресторане, кроме двух переодетых жандармов, играющих за столиком у двери в кости и собственно Ллодэ, Маара, Кинта и Дукэ, больше никого не было. На Конинг опустилась северная, холодная ночь и поднялась метель, наметая новые сугробы в и так укрытом толстым снежным одеялом городке.
— А что с твоей задумкой по поводу барж и организации перевозки грузов морем? — поинтересовался Кинт у Дукэ.
— Пока никак… Позапрошлую зиму на промысел не ходил, не было напарника, в прошлую не так удачно поохотился и взял мало шкур, а в эту зиму не пошел, надо было ремонт делать в заведении. Нет, сбережения кое–какие, конечно, есть, Маар вот в долю просится и готов вложиться, но все равно, аренда пристани, строительство конторы и покупка хотя бы двух барж, даже не новых, это большая сумма.
— А меня возьмешь в долю? — Кинт посмотрел на Дукэ, — много не хватает для начала?
— Кинт, ты пьян, — рассмеялся Дукэ, — сейчас еще начнешь уговаривать нас ограбить почтовый вагон.
— Не понял?
— Знаешь, сынок, — начал Ллодэ, — мне Бар присылал пару писем… Ну я вот с Дукэ поделился тем, что в них написано.
— Да, не очень я с ним хорошо расстался, — вздохнул Кинт, — он меня не понял, я погорячился.
— Да нет… я не считаю, что ты погорячился, — ответил Ллодэ, — подонки не должны осквернять Эрту своим присутствием на ней…
— Их слишком много, Ллодэ, — Кинт сдал набивать трубку, — а человеческая жизнь ничего не стоит, особенно если ты не аристократического происхождения.
— Так что, значит, грабим почтовый вагон, — шепотом, пригнувшись к столу и как–то нехорошо улыбаясь, спросил Маар.
— Точно! И племянников Дукэ обязательно в банду возьмем, — улыбнулся Кинт, отложил трубку и поднялся из–за стола, — подождите, я сейчас…
Вернувшись за стол через несколько минут, Кинт бросил на колени Дукэ два увесистых кожаных кошеля, сел и раскурил трубку.
— В одном кошельке триста монет золотом, в другом самородное золото, его можно сдать в ратушу и за четверть комиссионных обратить в монеты. Так что, возьмешь в долю? И сразу хочу пресечь все мысли, которые вон у Маара на лице написаны, это честные деньги, я неплохо зарабатывал последние полтора года.
— Кинт, это же состояние, — Дукэ взвесил в руках кошели, — ты уверен?
— Да. И спрячь получше.
Дукэ в ответ кивнул и удалился в подсобку, где был лаз в большой погреб, а когда вернулся, Кинт спросил:
— Теперь хватит?
— Думаю, да, — Дукэ от такого поворота даже протрезвел, — так ты все, в Конинг вернулся окончательно?
— Не уверен… заниматься железками и паровыми установками у меня получается гораздо хуже, чем стрелять, да и климат в Конинге, где половина года зима, не для моих легких.
— Дышать угольной взвесью в большом городе на юге… не знаю, это уж точно не для здоровья легких, — сказал Ллодэ.
