— Что не так? — Мне пришлось аж головой помотать, заставляя голову работать после выброса такого количества гормонов в кровь: помогло, но не до конца.
— Одарённый! Пройдёт над нами через две минуты, а тут… такой фон!
— Прокол. — Спокойно констатировал я. — Не подумали, но ничего страшного. Проверь, как теперь?
Сосредоточиться на пси-технике «трансляции» чувств было сложнее, чем обычно, но всё равно вышло достаточно просто. Практика — большое дело, а замотивированная практика — ещё эффективнее. Ощущение одновременно решимости и волнения даже выдавливать из себя не пришлось — их, в отличие от обычно необходимого «доброжелательного спокойствия», я действительно сейчас испытывал. В том числе.
— Эмосфера? — Ната широко распахнула глаза.
— Пришлось научиться, я тебе потом расскажу. — Я внимательно следил с помощью тактической схемы за приближающимся многоцелевиком. — Пошли на выгрузку, пусть увидит то, что нужно.
Пилот, однако, меня разочаровал — похоже, разглядел ещё с большой высоты раскраску корпуса катера и эмблему и даже не стал нарезать круги над головами: просто прошёл в вышине, самым краем задев нас своей зоной восприятия. Ну и всё, значит. Пользуясь тем, что на земле уже вовсю властвовала ночь, а выше всё ещё прошивали атмосферу над планетой последние солнечные лучи из-за горизонта, мешая ИК-камерам саттелитов, мы по-быстрому вскрыли оба контейнера, раскатали вглубь провала кое-как закреплённый трос, и выкинули псионикой туда же часть вещей из раскрытых контейнеров, а часть, не особо разглядывая, закинули назад в трюм: типа, капитан спустил в спешке что попало, что-то бросил, а что-то унёс. Теперь совсем всё. Завтра пусть ищут хоть до посинения — несмотря на продвинутое снаряжение, без специальной экипировки и обучения даже псионик мог раствориться в многокилометровых природных катакомбах с концами. Перепрограммированный Тайной сенсор сейсмической активности в автономном наблюдательном столбе у лагеря геологов за ночь выдаст пару «зарегистрированных» толчков как от обвалов, расширяя зону поисков на все свежие подземные оползни… короче, сделано всё, что можно.
Нос катера теперь смотрел в зенит, горизонт побежал в стороны от катера, а я… вздохнул и сдержался, не став лезть к любимой с поцелуями.
— Ну что, мне пора… — Я покачал инъектором и не сдержал кривой ухмылки. — …на боковую. И… девочки, не передеритесь без меня, ладно?
Ната смерила шар дроида коротким взглядом, но кивнула, сама Тай качнулась-катнулась по полу вперёд-назад, не прерывая управление судном. Ладно, сойдёт.
— Ната… — Обзорный экран в рубке уже почернел, и одна за другой появляющиеся звезды перестали мерцать.
— Закрываю предписание на станции орбитальщиков, сообщаю о ЧП на планете, улетаю. — Послушно повторила ранее согласованный порядок действий жена.
— Если не получится, через четыре часа коли следующую дозу. — Я поколебался, но всё-таки предупредил. — По плану корабля здесь в медотсеке есть камера гибернации, если и за восемь часов свалить не удастся, меня — туда. Гадость в растворе угнетает деятельность коры головного мозга, и управляемая псевдокома может стать… не совсем управляемой, так что лучше я проболтаюсь в анабиозе минимальные пять дней. А Тайна поможет с тем, чтобы наш кораблик не проболтался о загруженном медотсеке посторонним.
Ага, вот и истребители идут в гости — теперь уже аж двумя звеньями: пора. Чёрт, всё равно неспокойно мне как-то…
В этот раз пробуждение было куда более комфортным: диван в одной из кают катера гораздо лучше разнокалиберного щебня каменной осыпи на дне каньона, а когда ещё и ничего не болит — вообще всё та-ак чудесно! Стоило открыть глаза, и моё настроение ещё улучшилось — рядом обнаружилась Ната. Вот только выражение лица…
— Начни с плохой. — Посоветовал я, устраиваясь поудобнее.
Ната вздрогнула.
— Когда хорошо знаешь человека, одарённым, чтобы понимать его без слов, быть не обязательно. — Ответил я на следующий не заданный вопрос.
— А почему не с хорошей? — Чуть помедлив, спросила жена.
— Ты. Я. Мы в катере. Я пришёл в себя. Вон и Тай у тебя за спиной крутится. — Я проиллюстрировал жестом наблюдение. — Значит, нас не задержали, не остановили, не отобрали корабль — и это действительно хорошо. Или я что-то пропустил?
— Мы идём на Корн. Уже в прыжке. — Улыбнулась наконец Ната.
— Так, а плохая? — Кажется, я уже догадался, но решил переспросить.
— Мне не удалось закрыть предписание у военной администрации, пришлось срочно уходить в гипер. — Сообщила супруга. Чёрт. Неприятно как. Теперь вместо легитимного отпуска после учебно-боевого задания офицер Натана рем Вил оказалась фактически в самоволке. Если бы Ната была офицером в составе войск орбитального базирования или, тем паче, внутряком, то крест стоило поставить не только на дальнейшей карьере в армии, но и на свободе на несколько лет: трибунал — это не шутки. Другое дело, что «красноголовые» были «равнее» других видов войск — элита штурмовиков частенько откалывала такие фокусы, что другим с рук точно бы не сошли, и демонстративное игнорирование орбитальщиков вместе со всем их штабом на заштатной планете Протектората пусть на самой грани фола, но могло «проскочить». Или не могло — как повезёт.
— Перед прыжком передала группе сопровождения, что получено задание высокой срочности. — Помолчав, сообщила любимая. — Проверить посторонним это никак не получится, даже если пошлют межведомственный запрос: командование СДШ на него не ответит.
Вот и я о чём. Хорошо быть элитой. Хорошо до тех пор, пока тебя не пошлют собственным лбом пробивать глубоко эшелонированную оборону противника, разумеется — в этом красноволосым отморозкам, как я слышал, равных не было. И вообще, про СДШ я за время работы на заводе рим Райнов наслушался много баек, гораздо больше даже, чем про ВКФ. Как обычно, сами рассказчики повторяли услышанное через десятые руки, да ещё и от себя добавляли в стиле «а мы теперь Империя, а у Империи знаешь, какая армия? У-ух!» — но рациональное зерно выделить можно было. На гражданке и в армии штурмовиков не любили за выкрутасы, понты и вот это вот «равнее других», зато когда наступала полная задница, именно они шли как «кавалерия из-за холмов». Псионики, которым «даже оружие не нужно», способные самостоятельно десантироваться на планету вообще в одном скафандре и обученные сражаться как группами произвольной численности, так и в одиночку… Империя не воевала в крупных войнах уже пару столетий, но мелкие конфликты то и дело вспыхивали в независимых мирах, особенно там, где сходились интересы двух из трёх многозвёздных государств. Иногда «бахало» и в Протекторате, но не в последнее время. В любом случае, красноголовые были одним из зримых символов государства аристократов, теми, кто «придут и спасут». И они — спасали. Может, и я подумал бы, что их слава подраздута… если бы не кадры из лаборатории. Ната — «та» Ната — в одиночку уничтожила укреплённую базу, где, между прочим, свои псионики были. Одна. Без брони. Под действием угнетающих психику препаратов. Именно уничтожила — пусть стены и ряд помещений уцелели, но без центрального узла, Площадки приёма и отправки триагнумов, уцелевшему персоналу оставалось только сворачивать все дела и уходить. Причём, ситуация оказалась серьёзной настолько, что лаборатория эвакуировалась в тот же день, выжившие бежали, теряя тапки, и уничтожив только самое ценное из того, что не получалось быстро унести с собой.
