Ирбис повернулся к напарнику.
— Все не могу отделаться от мысли, что нужно было купить самолет, а не париться в этой летучей барже времен покорения вавилонского царства.
— Купить — не велика проблема. Но с оформлением разрешения на пролет мы бы возились уж точно до конца света. И в прошлые годы получить бумаги была морока, а сейчас, так и подавно. Ну а без разрешения нас бы с тобой сшибли, как только наша птичка отобразилась бы на локаторах ближайших сил противовоздушной обороны. Сам знаешь, обстановка предвоенная. Суверенные государства одно за другим закрывают воздушное пространство. Как Эд Ноллан предсказал, к тому и идет. Дай бог, чтобы так успели проскочить.
Ирбис чуть заметно дернул плечом. Ворон напрягся. Эти несколько месяцев они практически не разлучались, Эдвард Ноллан требовал, чтобы разведчики каждого звена были идеально психологически совместимы и понимали друг друга с полуслова, и вот сейчас он чувствовал, что напарнику отчего-то не по себе. То, что Ирбис ощущал близкую опасность, как сам он утверждал, кончиками бровей, Ворону было известно, но куда от нее деваться на борту самолета, тем более летящего меж гор?
— Отчего-то вспомнились термитники, — наконец прервал молчание бывший инструктор Форта Брегг.
— Вот ведь, — Седой Ворон покачал головой.
— Понимаешь, — Ирбис пустился в объяснения, — термиты всю свою жизнь только и заняты тем, что жрут и строят, жрут и строят. В результате получается нечто кривое, страшное и никому, кроме самих термитов, не нужное. Вот и люди так же. Если вдуматься, вся цивилизация похожа на такой термитник. Вот сейчас гляжу на горы — что-то у них есть общее с теми, как бы так выразиться, строениями.
— Но их никто не строил.
— Как сказать… Многие по сию пору утверждают, что их создал Бог: зачем, для чего — другой вопрос, но как-то получается, что все достижения человека на пути, который он именует «путем творения», по сути, такая же бессмыслица, как это глобальное тектоническое образование.
Седой Ворон пожал плечами:
— Красиво.
— Пожалуй. Но бессмысленно, если рассматривать, как объект творения.
— Странно это слышать от тебя. Ведь ты едва ли не все восьмитысячники облазил.
— Да. Хотел понять, что ж в этих горах такого захватывающего? В чем суть? Чувствовать — чувствовал, а вот понять — не получалось! Что-то постоянно ускользает. А без этого «чего-то» — снег да камень…
Самолет резко качнуло, и он пополз вверх, карабкаясь по восходящему потоку. Из репродуктора послышался шипящий в динамике голос стюарда: «Мы входим в зону кавитации, просьба всем пристегнуть ремни. Сохраняйте спокойствие».
Последние слова звучали почти мольбой. Самолет начало трясти, будто он катил по кочкам, щедро натыканным в бескрайнем небе. Местные жители, едва ли не в первый раз оказавшиеся на борту летательного аппарата, наперебой стали взывать к милости Творца и всех местных богов, умоляя их подставить ладони под крылья и спасти правоверных от гибели. Ирбис вдруг прервал речь и резко оглянулся через плечо.
— Опасность?
— Да. Где-то очень близко. — Напарник снова оглянулся. — Вот эти куры. Тут что-то не так.
Ворон, стараясь не привлекать внимания, вытащил из кармана полированный до зеркального блеска стальной портсигар. Табака в нем не водилось отродясь, просто идеальный герметичный контейнер для множества полезных мелочей, ну а заодно и зеркало, и дополнительная защита около сердца.
В серебристой глади, чуть искажаясь, отражались стоявшие в хвостовой части салона бамбуковые клетки с птицами — обычные куры, впрочем, не совсем обычные, морозоустойчивая порода.
Люди возле клеток, вот они, пожалуй, здесь не к месту. Хмурые бородачи с недобрым взглядом. У таких автомат в руках смотрится куда уместнее, чем курица. Ну, да ладно, внешность бывает обманчива, а птицы, во всяком случае, пока, хоть и взбудоражены перелетом, не проявляют никакого беспокойства.
Голос в репродукторе опять зашуршал, прорываясь сквозь волны электромагнитного шторма:
«Просим вас не отстегивать ремни безопасности и оставаться на местах, скоро мы начнем снижение».
Эти слова были заглушены громким, недовольным квохтаньем. Морозоустойчивая курица, судорожно хлопая крыльями, перелетела через весь салон. За ней другая. Пристегнутые к креслам пассажиры возмущенно загомонили. Перепуганные несушки суматошно шарахались из стороны в сторону, обильно удобряя раздраженную публику свежим пометом. Кто-то не выдержал и вскочил, требуя навести порядок. Дверь пилотской кабины распахнулась.
— Вот этого делать было нельзя, — пробормотал Ирбис.
В тот же миг появившийся в салоне мужчина в форме летного состава «Пан-Ориентал», держась за грудь, съехал по стене.
— Стрелка, — пробормотал Седой Ворон.
Из груди убитого торчало тонкое стилетообразное жало.
Напарник чуть сполз и глянул в промежуток между креслами. Один из бородачей стоял, направив на пилотскую кабину короткую бамбуковую палку — часть решетки мобильного птичника.
— Шелестящая смерть, — констатировал разведчик. — Интересно, что у них в трубках вместо металлических пружин?
Ирбису это было неинтересно, он прикидывал, на сколько решетин клетка. Выходило, что на экипаж и пассажиров хватит с лихвой.
— Ведите себя тихо, и никто не пострадает! — нервно, точно не веря собственному заявлению, выкрикнул стрелявший. Затем повернулся к ждущим приказа бородачам. — Вперед, за штурвал. Меняем курс!
— Тебе ничего не кажется странным? — чуть слышно проговорил бывший офицер зеленых беретов.
— Кажется. Если это какая-то местная террористическая группировка, то непонятно, кому они собираются предъявлять требования. Здесь всего два иностранца, да и то, по документам — не пойми кто. Ни в Европе, ни в Америке по этому поводу и не почешутся. А уж с местными властями и вовсе говорить бессмысленно. Живы — хвала Аллаху. Мертвы — на все воля Аллаха.
— Может, им нужен самолет?! Скажем, начинить его взрывчаткой или перевозить что-нибудь.
Седой Ворон покачал головой:
— Вряд ли.
Ему вспомнилась полетная карта. Он и видел-то ее мельком, но этого было достаточно, чтобы запомнить намертво.
— Смотри. Здесь мы выпадаем из поля зрения радаров. Через три минуты полета самолет должен был войти в зону действия станций, чтобы те вели его дальше. Если не появимся, будет объявлена тревога, начнутся поиски. Учитывая, что здесь все делается ни шатко ни валко, спасательные вертолеты появятся в этом квадрате не раньше завтрашнего утра. В сумерки поднимать вертушки не станут, максимум — дадут знать в местные селения. Но таковых в здешних скалах, почитай, и нет, так, пастушьи стойбища. С другой стороны, и место для посадки нашему «лайнеру» нужно специальное. А таких в горах немного. Не думаю, чтобы они собирались протаранить здешний кряж.
