— Ну как? — с беспокойством спросил Ворожцов, едва он причалил.
— Каком кверху, — ответил Тимур, не глядя на него. — Нормально все.
Леся стояла в стороне и о чем-то говорила с Мазилой. Тимур нетерпеливо похлопал веслом по примятому тростнику.
— Я следующая? — обернулась она.
— Да, — слишком поспешно сказал Тимур. И тут же нарочито безразличным тоном добавил: — Можно, конечно, пацанов сначала перевезти, но одной тебе ждать будет не в кайф.
— Я могу с ней остаться, — предложил Ворожцов. — Забирай Мазилу, а потом за нами вернешься.
Тимур пристально посмотрел на него, но ботан опять выдержал взгляд.
— Леся, садись, — велел Тимур, подгребая кормой вперед. — А вам, мальчики, вдвоем веселее будет от людоедов отбиваться.
— В реке ничего подозрительного не заметил? — проигнорировав подначку, поинтересовался Ворожцов.
— Заметил, — проворчал Тимур, помогая Лесе забраться в лодку. — Титаник на дне валяется, и русалки вокруг кружат.
— Будь осторожен. Брат говорил, что в воде тоже аномалии встречаются.
Тимур с силой оттолкнулся веслом и в три гребка оплыл запруду. Серьезность ботана реально бесила. Мнит себя рассудительным, поучает, советами кормит, как старший.
«Надо будет его при случае на место поставить. Перед всеми, публично», — мелькнула подленькая мыслишка, и Тимур хищно улыбнулся ей в ответ.
Леся сидела напротив и смотрела вбок, на полупрозрачную пелену. Утренняя мгла не спешила рассеиваться, хотя уже не было так промозгло, как час назад. Туман жил здесь своей жизнью — неспешной и отстраненной. Он был стражем загадок того берега, приграничной полосой.
Плеск весел замирал в текучей дымке.
— Веришь, что та штуковина аномальная существует, про которую Ворожцов рассказывал? — нарушила молчание Леся.
Тимур пожал плечами.
— Наверное, существует. Ведь не просто так его братец с академиками там эксперименты проводили.
— А тебе не страшно? Ну они же вроде собирались омоложение изобрести… А получилось-то — вон как.
— Чего бояться? — усмехнулся Тимур, подгребая левым веслом. — Старперы лопухнулись, а нам это на руку.
— Ну не знаю, — замялась Леся. — Ворожцов говорил…
— Да что ты заладила: Ворожцов, Ворожцов, — обозлился Тимур. Он совсем не так планировал провести эти минуты вдвоем с Лесей, и упоминание ботана его раздражало. — Лох твой Ворожцов. Раз решили найти источник, значит, найдем и попробуем, как он работает. А Ворожцов пусть домой к маме топает, если трусит.
— Да он вроде не трусит, — нахмурилась Леся. — Чего ты разошелся?
— Ничего, — буркнул Тимур. Ему уже не казалось, что Леся смотрит на него как-то по-особенному. — Приплыли. Вылезай.
— Не обижайся, — шепнула она и подмигнула. — Мне страшновато, но если все получится, как мы задумали, то ты будешь молодец.
— Почему я-то? — опешил Тимур, мигом оттаивая.
— Без тебя я бы не пошла.
Леся выбралась на берег и направилась к подбежавшей Казарезовой, оставив Тимура в крайне приподнятом настроении. Воодушевленный, он бросил что-то ободряющее Сергуне и отплыл в последний рейс, за оставшимися пацанами.
Все-таки он лидер их группы. Если уж Леся призналась, что пошла за ним, а не за Ворожцовым, то — без вариантов. И дело, видимо, не только в том, у кого крутая пушка.
Задорно борясь с течением и направляя лодку к запруде, Тимур заметил темное пятно в глубине, но не придал этому значения. Мало ли что может почудиться в воде под покровом вездесущего тумана.
Пацаны ждали его, устроившись на осине. Как только Тимур подогнал лодку, Ворожцов побросал в нее оставшиеся вещи и сам забрался на сиденье.
— Ничего не забыли? — уточнил Тимур.
— Вроде нет, — огляделся Ворожцов. — Мазила, готов?
Мелкий продолжал стоять в метре от берега и ворошить носком ботинка утоптанный камыш. Сутулился, хмуро глядел в сторону. Тимур обратил внимание, что пацан бледнее обычного.
— Мазила, ты чего? — спросил он. — Нет в реке аномалий. Тебе Ворожцов, что ль, ерунды наплел? Нашел кого слушать.
— А я и не боюсь аномалий, — пробормотал Мазила. — Я даже знаю, как выглядят кое-какие…
— Чего тогда?
Мелкий сжал губы в звездочку, отчего его утопшее в тени лицо стало похоже на недоспелый лимон.
— Я воды боюсь, — наконец выдавил он, так и не двинувшись с места. — С детства. Там глубоко, я знаю. И дна нет.
— Дно везде есть, — резонно заметил Ворожцов. — К тому же тебя никто не заставляет вплавь.
— Все равно не могу, — дрогнувшим голосом повторил Мазила и шмыгнул носом. — Если глубже, чем по шейку, не могу.
— Так, — решительно сказал Тимур, — воздушных шариков у нас нет, чтоб тебя, как Винни-Пуха, по небу переправить. Так что сигай в лодку и не дрейфь. Совсем страшно станет — зажмуришься.
Мазила сглотнул: кадык поднялся по шее вверх и резко упал, словно поршень. Он неуверенно шагнул вперед и опять замер как вкопанный.
— Да хватит уже выделываться! — повысил голос Тимур, заставив мелкого вздрогнуть. — Всю дорогу заливал про бравых сталкеров да про то, как Зону будешь бороздить, а теперь струхнул от какой-то речки-вонючки. Живо давай на борт или домой топай!
С шумом втянув побольше воздуха, Мазила набрался смелости и залез в лодку. Резиновое дно под ногами заходило ходуном, и ему пришлось ухватиться за осину, чтоб не грохнуться за борт. Сказать ничего не сказал, но рожа от испуга стала нежно-мраморной.
— Сядь и не вихляйся, — посоветовал Тимур с усмешкой.
Мазила рухнул на сиденье как подкошенный и вцепился в тесьму на бортике. Тупо уставился в грудь Тимуру, будто даже мимолетный взгляд на воду мог пробудить Ктулху или кого покруче.
— Не понимаю тех, кто воды боится, — признался Тимур, отгребая по знакомому уже маршруту. — Пить могут, в ванной купаются, под дождиком — тоже ничего, а как в глубину посмотрят — сразу в ступор.
— Это совсем другое, — бледными губами прошептал Мазила. — Под дождем не утонешь.
— Зато в стакане, а уж тем более в ванной — запросто.
Ворожцов достал ПДА и перевел в активный режим. Прибор тут же завибрировал, приковав общее внимание. Тимур на некоторое время даже перестал ворочать веслами.
— Не греби, — шикнул Ворожцов, вглядываясь в экран.
— Я и не гребу, — огрызнулся он. — Течением несет.
Ворожцов вдруг оторвал взгляд от наладонника и расширенными от ужаса глазами вперился поверх Тимурова плеча.
— Кто там? — дернулся Тимур, хватаясь за обрез и выкручивая голову.
— Не кто, а что, — осипшим голосом процедил Ворожцов. — Поворачивай!
