Ригергу было не впервой отражать нападки жены, и он уже выработал тактику. Ничуть не оскорбясь, барон ответил:
– Потому что ты знаешь, сколь богат Жоговен и ждешь, что я брошу его сокровища к твоим ногам.
– Прежде ты отдашь их Хамраку, Гамару, Гархагоху, своим сотникам и воинам. Обо мне ты вспоминаешь в самый последний момент.
– О, не беспокойся, дорогая, и на твою долю хватит.
– Допустим. Только прояви активность при штурме, – Гахжара уже не сердилась, но играла, а потому приблизилась к Ригергу, кокетливо изогнув брови.
– Обязательно. Каждый рубин на твоих перстах будет кровью моих солдат, а каждый алмаз – слезами их родных.
– Ты укоряешь меня, чтобы я раскаялась и раздала все свои драгоценности?
– Нет, просто знай, что люди скуповаты и выбить из них драгоценные каменья не так-то легко, – улыбнулся барон.
– Знаю, но ты же такой умный. Ты найдешь способ. Я на тебя надеюсь, – проникновенно закончила Гахжара.
Ригергу стало смешно: она, наверное, думала, что ей, благодаря её тонкому уму и очарованию, вновь удалось уломать его, а на самом деле он и не пытался сопротивляться. Барону доставляло наслаждение смотреть на свою красавицу-жену в дорогих одеяниях, на её холеные, унизанные перстнями руки, пусть даже каждый рубин в них являлся кровью его солдат, а алмаз – слезами их родных.
***
Лорд Карен получил известие от Этельреда. Граф с отрядом находился в шести днях пути от Жоговенских гор и, значит, будет в городе через две недели. У переправы Этельред потерял дюжину воинов, и ещё несколько солдат были серьезно ранены. Лорд Карен уже выслал дракунов, чтобы они забрали раненых и доставили их в Жоговен по воздуху.
Гхалхалтары наступали Этельреду на пятки. Они уже вошли в первые пограничные деревни и, должно быть, устроили там небольшой привал.
Карен вышел на террасу, опоясывающую дворец по периметру второго этажа. Внизу раскинулся фруктовый сад. Весна была в разгаре, и деревья укутались в вуаль нежных цветов. Лорд улыбнулся какому-то давнишнему воспоминанию, приложил руки к теплому, словно живому мрамору. В белой плоти камня встречались серые прожилки. Словно реки на равнине, они разбегались по его гладкой поверхности.
"Хамрак перешел Жоговенский канал, – мысли Карена вновь вернулись к войне. – Скорее всего, придется отходить к Грохбундеру. Надо послать гонца к Добину и сказать, чтобы побыстрее достраивал Драконью башню. Было бы неплохо слетать туда и посмотреть на работу самому". Лорд Карен подумал так и успокоился, ибо у него появилась конкретная цель. До обеда он побывает в горах, а потом залетит на север Жоговенской долины и проведает пять тысяч оставленных там ратников.
***
Снег почти потаял. Скалы стояли серые и голые, стыдливо прикрывая свои древние потрескавшиеся склоны тонкой, прозрачной коркой льда.
Лорд Добин поспешил навстречу приземлившимся дракунам.
– Здравствуйте, милейший! – воскликнул лорд Карен, высвобождаясь из толстых ремней, которыми был привязан к седлу дракона. – Как дела?
– Как видите, – Добин не без удовольствия указал на черный силуэт Драконьей башни.
– Теперь я понимаю, как давно здесь не был, – улыбнулся Карен.
За последние полгода Грохбундер сильно изменился. Старая крепость по-прежнему тянулась от склона до склона, преградив ущелье, но сверху её дополнили новые стены и башни.
– Надеюсь, гхалхалтары сюда не доберутся и вы остановите их под Жоговеном, но всякое бывает. Они могут пойти по дороге, которой ходили три года назад, не заходя в Жоговенскую долину.
– Обязательно запаситесь едой, – предупредил Карен.
Лорды немного прошли по направлению новых укреплений. Камни, покрытые тонким слоем льда, звонко похрустывали под ногами.
– Покажите мне Драконью башню. Я хочу рассмотреть её вблизи и внутри.
– Да-да. На нее, думаю, придется основной удар, поэтому тут мы постарались. Строили, правда, зимой. В щели мог забиться снег и подпортить раствор. Но пока все в порядке. Думаю, крепость задержит гхалхалтаров надолго, – голос Добина звучал бодро, и Карен по-доброму позавидовал ему.
Добин занимался только обороной ущелья, и все остальные проблемы его не касались. Он видел только свою обустроенную крепость, не замечая других слабо защищенных городов, раздробленных отрядов, не задумываясь о грядущем голоде. Комендант Грохбундера был поистине счастлив.
***
Со времени переправы Хамрака через Жоговенский залив прошло четыре дня. Об армии ничего слышно не было. Халхидорог и Осерта находились в странном, томительном ожидании. Он хотел услышать хорошие вести, как захвачен Жоговен или как пал Грохбундер. Она тоже надеялась на лучшее, но сама не могла объяснить на что. Осерта не понимала своего состояния. Она думала, что не опечалится и не обрадуется, если услышит о взятии Жоговена, но девушка чувствовала, что не сможет и остаться равнодушной к этой новости.
Чтобы убить время Халхидорог ходил на берег и наблюдал за строительством новых пристаней. Закладывали основные опорные столбы. Работать приходилось ночью, во время отлива. Маги светили строителям магическим огнем и помогали затаскивать заточенное с одного конца бревно на глубину. Потом с помощью канатов и магии его переворачивали, и оно в вертикальном положении вонзалось в дно. После строители тяжелыми молотами вбивали его глубже и наваливали у основания громадные булыжники. Стаи маленьких фосфоресцирующих рыбок волшебными искорками плавали на мелководье, освещая воду приятным зеленоватым светом, и как будто пытались помочь усердным рабочим. Халхидорог нередко сам принимал участие в строительстве и потому возвращался в крепость уставшим, перепачканным в мокром песке и водорослях.
Осерте было скучно в его отсутствие. Она лежала, глядя в холодный, мрачный потолок. В первые две ночи девушка пыталась заснуть, но потом решила, что, если сон не идет, надо заняться делом. И она садилась за пряжу.
***
Дверь открылась. Халхидорог стоял на пороге. Он уже умылся после работы. Руки его от долгого напряжения были слегка согнуты, плечи опущены. Взглянув на Осерту, он с трудом улыбнулся, как будто это причиняло ему боль:
– Еще не спишь? Нехорошо. Тебе надо спать.
– Жду тебя.
Девушка отложила веретено:
– Как дела на пристанях?
– Нормально. Сегодня установили последние несущие сваи. Завтра приступим к настилу.
Халхидорог зевнул и повалился на кровать.
– Устал? – спросила Осерта, хотя и так видела, что устал.
Она встала и приблизилась к Халхидорогу. Гхалхалтар лежал, закинув руки за голову и прикрыв глаза. Медленно поднималась и опускалась его грудь. В тусклом свете одиноко горящей свечи четко обозначались его сильные, натруженные мышцы, ребра, жилы на изогнутой шее. Девушке вдруг стало жалко воителя. Он изнурял себя тяжелой работой, хотя это было вовсе не нужно. Он пытался ускорить время, которого у них и без того было не так уж много.
