голубым пузырёк.
— Это твоя оплата, — продолжил совух. — Рутильда ещё сотню лет игнорировала бы всех кого я к ней посылал. И слежка за ней не дала бы никаких результатов. Но недавно…
Недавно бывшая Йомо сама вышла на связь и попросила о помощи. Она очень рисковала, предлагая совуху сделку, но иного выбора у неё попросту не было.
— Твою мать! — вырвалось у меня. — Дети!
— Да, всё верно. Из двух зол принято выбирать меньшее. И она доверилась мне.
— Получается, раз нам всё-таки дали эту штуковину, — я поднял склянку с эликсиром. — Значит, они в порядке.
На душе моментально полегчало. Я даже не подозревал насколько судьба детей меня тревожила, засевшей занозой где-то глубоко во мне.
И Боз теперь виделся немного в ином свете. Хотя… стал бы он делать ставку на спасение детей, если бы мог сам забрать их глаза?!
Но сейчас мне не хотелось об этом думать. Я не хотел думать плохо о совухе. Ведь друзьям принято доверять.
Спрашивать почему он заранее мне обо всём рассказал, я не стал. Очевидно, совух боялся, узнай я реальный расклад дел, то мог бы выкинуть что-то такое, что пустило бы все его старания бобру под хвост.
— Теперь понятно, но у меня остался ещё один вопрос. Какого (нецензурно) ты отправил меня воевать с оборотнем, но при этом зажал серебряные патроны?
— Я не знал, что Р'а оборотень. Как и то, что тебя поставят в пару именно с ним. А маги и от обычных пуль прекрасно умирают. К тому же вместе с револьвером Гута передала тебе и накладную с ценами.
Я напряг память, пытаясь вспомнить цифры на клочке бумаги, выведенные каллиграфическим почерком. Но и без них общий посыл был ясен — серебро вещь недешёвая.
Мой косяк, не сообразил. Хотя, учитывая, как стремительно всё развивалось, я просто очень хотел поверить в чудо. Поэтому сам себя убедил, что в барабан заряжены патроны с серебряной начинкой.
— К тому же, он не оборотень.
— В смысле не оборотень?
— Оборотни при обращении себя не контролируют. Их человеческая сущность засыпает крепким сном, полностью уступая контроль зверю. Всегда очень, очень голодному зверю. Проще говоря мы бы сейчас с тобой не беседовали если бы Р’а оказался оборотнем.
— Тогда кто?
— Стало быть, либо вервольф, либо волколак, — на столе снова появился бестиарий чудовищ. — (нецензурно) здоровый волк, извини, но по настолько скудному описанию я затрудняюсь определить точный вид. Лучше сам посмотри.
Я поставил флакон с зельем на стол, подальше от края, и подтянул к себе книгу.
По алфавитному порядку вервольф шёл первым. Но мой палец скользнул значительно ниже буквы “В”. В перечне разнообразных наименований монстров я искал оборотня.
Хотя Боз только что и привёл весомый аргумент в пользу своей версии, исключая возможность моего обращения в оборотня. К тому же я и сам понимал, что Пирр вряд ли бы отправил за столь ценным и хрупким товаром того, кто сожрал бы детей целиком вместе с одеждой.
Но не проверить я не мог.
С шестьдесят шестой страницы на меня смотрела ещё более жуткая страхолюдина, чем та, которую я видел вживую. Несомненно, сходство, причём довольно сильное, было. Но всё же из описания я убедился, что санитар совершенно точно являлся кем-то другим.
Далее, перелистывая страницы в обратном порядке, я перешёл к разделу о волколаке.
И тоже нет.
Волколак оказался (нецензурно) здоровым волком. Причём волком в буквальном смысле этого слова. На иллюстрации, дополняющей сводку о чудовище, был изображён огромный чёрный волк. Размеры его действительно поражали, в холке немного выше человеческой фигуры, нарисованной рядом для сравнения. Но строение тела было практически идентичным волчьему. Так что и передвигался он только на четырёх лапах.
Оставался последний и выходит единственный вариант в кого я обращусь этой ночью.
Возможно именно поэтому рисунок вервольфа показался мне гораздо симпатичнее остальных. Он внушал не меньший страх, но вместе с ним вызывал трепет восхищения.
— Вервольф значит, — Боз немного насупился. — Не лучший вариант конечно, но жить можно.
Не лучший потому что, несмотря на чисто волчий вид, волколак сам решал когда ему обратиться в зверя. А меня ждала иная участь: каждое полнолуние проживать ночь до самого рассвета в облике волка.
Проблема заключалась в том, что по законам империи Викар все три вида (оборотень, вервольф и волколак) подлежали немедленному уничтожению.
— Подожди, а как же Р’а? — санитар на моих глазах обращался волком по собственному желанию. Да и ко всему прочему до полнолуния было ещё далековато.
— Разница в том, что он чистокровный, а ты обращённый. Полукровка. Дворняга.
— Опять дворняга, — стало и смешно и грустно, похоже это слово приклеилось ко мне намертво. — Шикарно. Будто мне и без этого мало проблем на голову свалилось.
— Посмотри на это с другой стороны. Уверен, ты без труда найдёшь место, где сможешь переждать всего одну ночь в месяц, не попадаясь никому на глаза. Зато взамен обретёшь силу зверя и его способность к регенерации. К тому же с твоей способностью отменять чужую магию в ночь полнолуния ты будешь на несколько порядков превосходить многих магов.
В дверь тихонько постучали и совух прервался.
С каменным лицом, шаркая ногами по полу, в библиотеку вошла старуха Гута. Меня для неё словно не существовало. Видимо моя выходка у ворот доставила ей немало хлопот.
Не проронив ни слова, она поставила на стол широкую глиняную чашу с тёплой водой. Вместе с паром от воды исходил приятный сладковатый травяной аромат. Следом бабуля вынула из кармана и положила рядом с чашей небольшой клубок ваты, моток марли, нить и несколько игл разной длины.
Всё это предназначалось для обработки моих ран.
Костяшки на кулаках сбиты в кровь, рассечение по левому глазу и рана на предплечье, оставленная клыками вервольфа. И, пока я не обрёл хвалёную звериную регенерацию, раны следовало тщательно промыть.
— Спасибо, — я немного задумался и Бозу пришлось вместо меня брагодарить Гуту.
Старуха всё так же молча удалилась из библиотеки, оставив нас наедине.
Я оторвал кусок марли, сложил его несколько раз и обмакнул в воду. Ткань практически мгновенно пропиталась жидкостью.
Кажется я даже застонал от удовольствия, когда, вместо ожидаемого жжения внутри раны, жидкость подарила приятное ощущение теплоты. В несколько подходов, каждый раз сменяя испачканную марлю новым куском, рассечение длиной почти на
