словно делаю становую тягу, все-таки у меня тело подростка… хотя какое там тело подростка, мы же уже выяснили что я -то же неведомая хтонь. Делаю несколько шагов и кладу мешок на груду других, откуда его видимо и уронили. Девушки смотрят на меня со странными выражениями на лице.
— Что? — говорю я, понимая, что испачкался. Ну и пес с ним, думаю я, у нас тут другая вселенная, две луны в небе, посттравматический синдром у Акиры и почти неделя пути до Бартама, буду я еще внимание на чистоту одежды обращать. Суровые времена — суровые меры.
— Ну… так и мы могли. — говорит Юки: — я думала ты своими тентаклями все сделаешь и не замараешься.
— Ээ… — говорю я, чувствуя себя полным дураком. В самом деле — зачем мараться, если можно было все сделать своей способностью. Как-то не привык я на нее в быту полагаться, все скрываю от окружающих, а в этом мире можно не прятаться.
— Хорошо. — говорит Акира, щелкая портсигаром, доставая сигарету и глядя на большой знак с перечеркнутой сигаретой и надписью на нескольких языках, которая гласит что на камбузе не курят. Она берет кончик сигареты зубами и прижимает к ней указательный палец. Палец раскаляется докрасна, и она выдыхает вверх клуб дыма.
— Так. Здесь мы закончили. — говорит она: — надо будет в медицинский зайти, проверить запас лекарств и прочего. Я понимаю, что ты у нас ходячая панацея, но запасы лишними не бывают.
— Запас карман не тянет. — соглашаюсь я: — Мария девушка запасливая.
— Кстати. — добавляет она: — Мария не нашлась?
— Нет. — качаю я головой: — у Майко есть теория, что она заперла нас тут, пока мы не остынем и не подумаем хорошенько. Как там — «в тюрьме своего разума».
— Так чем же вы так прогневили Фортуну, что она направляет вас в тюрьму? — Акира выдыхает клуб дыма и смотрит вверх: — Дания — тюрьма?
— Тогда весь мир тюрьма. — отвечаю я репликой.
— О. И превосходная, со множеством темниц, замков и подземелий. Но Дания — наихудшая из них. — отвечает Акира: — Заключите меня в скорлупу ореха и я буду чувствовать себя повелителем мира. Кабы не мои дурные сны.
— Здесь не так уж и плохо. Вы привыкнете. — говорит Юки: — я вам все покажу. Здесь такие вкусные сезонные фрукты, жаль, что у местных нет холодильников. Обычно я намораживала кучу льда в подвалах и там хранились запасы ягод кафа и сезонные фрукты. Местные их сушат и вялят на солнце, у каждого сезона свой вкус.
— Фрукты — это хорошо. — задумчиво говорит Акира: — если бы не мои дурные сны… и я знаю, что ты думаешь. Нет у меня никакой психологической травмы, так Майко и скажи. Я уже взрослая девочка и немного электричества мне только на пользу. — она криво усмехается: — как говорят в таких случаях мальчики, вернувшись домой с синяком под глазом — видели бы вы другого мальчика.
— Видел. Вернее — слышал. — я вспоминаю крики, которые раздавались в коридоре научного комплекса.
— Ну вот. Гештальт закрыт. Конкретный ублюдок, который прицепил ко мне провода — был поджарен. Жаль, конечно, что можно поджарить его только один раз… и что у меня не было времени делать это медленно. Надо было взять его с собой, прожарив наполовину. Попросить тебя его восстановить. И каждый вечер спускаться в подвал, чтобы прижечь ему что-нибудь… это была бы замечательная психотерапия. — говорит Акира и вздыхает: — но так можно и самой стать таким же чудовищем как они. Нет, что сделано, то сделано. Спасибо, что беспокоитесь обо мне, но право дело не стоило. Как я уже и говорила — я большая девочка. — она гасит сигарету и смотрит на Юки: — продолжаем?
— Конечно. — кивает Юки и они выходят в дверь камбуза. Я иду за ними.
— В этой ситуации я не Гамлет. — задумчиво говорит Акира, которая идет впереди: — и даже не Лаэрт, который скорее человек действия. Нет, я за Фортинбраса, который вместо мести выбирает рацио и логику. И конечно, именно он и становится в конце концов королем Дании.
— Хорошо. — говорю я. Ей надо выговорится, и я не перебиваю ее, не лезу с глупыми репликами вроде «все равно что-то не так» или «так просто эти вещи не забываются». Сейчас Акире нужно просто выговорится. Процесс переживания еще даже не начался, слишком мало времени у нас было, слишком много всего происходило в это время. Она еще даже не успела расслабится. Акира открывает дверь в медицинский пункт и замирает на пороге. Она стоит и не двигается. Сперва я не понимаю в чем дело, но взглянув через ее плечо вижу обычный медицинский кабинет, как у нас в школе — все белое, шкафы с препаратами и лекарствами, стойкий запах дезинфекции в воздухе и пара кушеток с белыми простынями.
— Акира! — Юки подхватывает ее на руки и оттаскивает от двери. Я смотрю на кушетки. Да, очень похоже на то, что мы видели в комплексе. И запах. Такой же как там. Запах дезинфекционных растворов, запах стерильности.
— Твою мать! — говорит Акира, ее бьет крупная дрожь: — твою мать! — ее ладони вспыхивают ярким пламенем и Юки обнимает ее, успокаивая. У Акиры загораются глаза изнутри — тем самым дьявольским пламенем, но Юки лишь сильнее сжимает ее. Откуда-то сверху пищит датчик дымоуловителя.
— Все, все, все. — говорит Юки: — тебе ничего не угрожает. Ты сама их всех убила, успокойся.
— Не всех. — рычит Акира: — чертов Джиро, как он мог… и Кика…
— Тих, тих, тих, мы вернемся, и ты их всех убьешь. — меняет подход Юки: — я прослежу.
— Он мне как отец был. — говорит Акира: — сука, вот как он мог?! Он что, не понимал, что там со мной сделают?! Как он мог…
— Все, все, все… — гладит ее по спине Юки и Акира понемногу остывает.
— Не могу. — говорит она: — не могу туда зайти. Этот запах… и шкафы эти. Знаешь, нам надо будет вылечить, восстановить всех, кто там в банках… нельзя так жить. Или восстановить, Син, или если ты не сможешь — убить. Уж
