А так один в один: белый костюм-тройка, аккуратный шейный платок, широкополая шляпа, трость и постоянно блуждающая на губах ободряющая улыбка. Вот только у Пимброка ещё и глаза добрые, настолько, что сразу подозрения возникают — а не сволочь ли последняя перед вами? Так, кстати, и вышло. А вот сеньор Морено в нашу предыдущую — и до сегодняшнего дня единственную — встречу впечатление произвёл самое благоприятное. Этакий если не заботливый отец, то уж точно добрый дядюшка, желающий всем окружающим только хорошего. Но тогда, надо сказать, ещё и обстановка на соответствующий лад настраивала: просторный светлый кабинет с массивным столом, за которым мэр и восседал. Вернее, прятался, пока не вышел к гостям лично пожать руки и поблагодарить за смелость и самоотверженность, проявленную при защите ближних своих. Чистая формальность, не более того. А вот сейчас совсем другое дело! Не сразу и поймёшь, что жёстче: взгляд или щёлочка губ. Впрочем, серьёзным мэр оставался ровно до того момента, как обошёл машину и остановился перед «высоким собранием». И здесь он вмиг преобразился, нацепив на физиономию улыбку и приподняв двумя пальцами шляпу:
— Добрый день, сеньоры!
— Добрый… добрый… — невпопад отозвались «шишки».
И лишь префект дон Фидель, видимо, по старшинству, осмелился пожать руку мэра и уважительно — реально уважительно! — поинтересоваться:
— И что же вас привело в это не особо приятное место, дон Аурелио?..
— Дела, дон Фидель, исключительно дела! — сокрушённо вздохнул градоначальник… и ласково поманил меня пальцем: — А с вами, молодой человек, я хочу побеседовать лично!
У меня аж сердце в пятки ухнуло — ну надо же, дон Аурелио! Так вот ты какой, таинственный «босс боссов», «крёстный отец» всей мафии Порто-Либеро! Никогда бы не подумал, если честно. Пришлось на ватных ногах плестись к мэру, пока тот тыкал пальцем в Вову и вещал:
— Вас это тоже касается, молодой человек!
Н-да… я, конечно, предполагал, что подпольным миром Порто-Либеро должен рулить кто-то весьма и весьма представительный, но чтобы мэр?! Ладно, «серый кардинал», тот же дон Фидель — вот он бы ни капли не удивил! А тут, значит, сеньор Морено. А с другой стороны, не зря же говорят: хочешь спрятать, поставь на самое видное место? Виднее некуда, что уж. Плюс вторая не менее популярная присказка: хочешь сделать хорошо, делай сам. А ещё — не можешь предотвратить, возглавь! Или расслабься и получай удовольствие. Но последний афоризм это скорее для нас с Вовой. Ох, чувствую, уестествят нас с особым цинизмом! Тем более, есть за что. Я имею в виду, с точки зрения «босса боссов». И странно, что до сих пор этим никто из мэровских прихвостней не озадачился. Приказа не было, а инициатива в таких делах наказуема? Хм… было бы неплохо.
— Дайте-ка я на вас хоть посмотрю! — тем временем с отеческой лаской произнёс сеньор Морено. — Знаменитости всё-таки! А знакомы мельком…
— Рады знакомству, дон Аурелио! — расплылся в лучезарной ухмылке Вова, успевший вымахнуть из пулемётного гнезда и встать со мной рядом. И почти незаметно пихнул меня локтём в бок: — Ведь рады же, Профессор?
— Э-э-э… необычайно! — чуток оправился я от шока. — Чем обязаны, сеньор Морено?
— Обязаны, говоришь? — прищурился мэр. — Если разобраться, то очень и очень многим. Впрочем, это слишком личный разговор, сынок, так что… не будете ли любезны составить мне компанию? — весьма красноречивым жестом указал дон Аурелио на собственный экипаж.
— Как скажете, сеньор, — пожал плечами Вова, предварительно со мной переглянувшись и не обнаружив на моей физиономии даже намёка на возражение. — Нам туда? В смысле, в салон?
— Туда, туда, — махнул рукой мэр. — А вы, юная синьорита, можете пока составить компанию своему дядюшке!
— Да, дон Аурелио, — покорно склонила голову Инка.
Мало того, ещё и аккуратно — без громкого хлопка! — прикрыла дверцу и побрела в указанном направлении, явно нацелившись на трак копов. И снова «н-да-а-а-а». А это точно моя зазноба? Точно та неукротимая львица, которой палец в рот не клади? Похоже, уже пора начинать бояться по-настоящему… однако делать нечего, нужно лезть в лимузин, в кондиционированную полутьму роскошного пассажирского салона, отделённого от водительской кабины звуконепроницаемым окошком.
Внутри, кстати, оказалось неожиданно уютно — видимо, из-за роскошных кожаных диванов числом два, установленных, э-э-э, «лицом» друг к другу. Мы с Вовой заняли тот, что шёл вдоль перегородки между салонами, а дон Аурелио, покряхтев для виду, с максимальным удобством устроился напротив, после чего нажатием кнопки прикрыл, а затем и намертво заблокировал дверцы, заперев нас таким вот нехитрым способом. И не себя с нами, прошу заметить, а нас с собой! Даже оружие отобрать поленился, так и запустил в салон с «глоками». Вот и думай теперь, кто тут самый страшный хищник — двое молодых да ранних, способных не только стволами размахивать, но и переломать все кости, вырвать глотку и свернуть шею, или почтенный ветеран, разящий лишь словом, но сразу наповал. Что же касается меня, то я сразу решил, что ну его на фиг, дону Аурелио перечить. Тому же шефу Мюррею, к примеру, в своё время даже немного хамил, а вот сеньору Морено… тут, похоже, надо внимательно слушать и молча со всем соглашаться. Даже если условия для нас будут неприемлемыми. Здесь и сейчас всё равно ничего не поделать. Но потом, если держать язык за зубами, хотя бы будет шанс сдёрнуть из города. Куда, это, конечно, большой вопрос, но главное сдёрнуть, а там решим… но я всё-таки не терял надежды договориться полюбовно.
С чего бы вдруг? Да вот подумалось, что нас могли прихлопнуть в первый же день в Порто-Либеро. А если не прихлопнуть, то поставить на счётчик. Или, давайте будем совсем уж откровенны, взять в рабство. Вполне рабочий вариант, кстати. Но вместо этого нам с Вовой позволили шататься по городу несколько дней, а потом уже чуть ли ни открыто куролесить, лавируя между «нашими» и «вашими». Так что есть шанс, однозначно есть.
— Ну, что скажете в своё оправдание? — тем временем пытливо уставился на нас с напарником сеньор Морено.
— Э-э-э… — начал было я, но был безжалостно прерван решительно настроенным Вовой:
— Вы нас, конечно, извините, дон Аурелио, но… хотелось бы узнать, что именно нам инкриминируется? Какие, с позволения сказать, прегрешения? Где мы, скромные бизнесмены и учёные, умудрились перебежать вам дорожку? В чём, сами того не желая, не угоди…
— Всё, я понял! — мановением руки прервал мэр моего не на шутку разошедшегося приятеля. — Язык у тебя подвешен очень неплохо, сынок! Э-э-э… как там тебя, напомни?
— Влад.
— Так
