— Получается так, товарищ Сталин. Сделать подобные документы в СССР невозможно. Встает вопрос, зачем привлекать к себе подобное внимание, если с подобными специалистами можно получить удостоверения любого качества? Один из специалистов после долгого изучения удостоверения майора госбезопасности высказал предположение, что оно было поточным. То есть одно из множества, люди, что сделали его, уже набили руку. В общем, эти удостоверения не в единичном экземпляре.
Сталин на некоторое время задумался. Через некоторое время он очнулся от раздумий и обратился к Гоголеву:
— Сегодня ночью вы вылетаете на «Свободную землю». Задача узнать кто такой этот Демин.
— Как мне представиться?
— Он вас знает, именно так он сказал. Расскажите ему о нашем разговоре, пусть сообщит кто он откуда, в противном случае наше сотрудничество будет закончено. А официально вы вылетаете на награждение полковника Демина орденом Ленина. Приказ подготовлен. Так же на вас, награждение остального командного и личного состава группировки…
Повесив фуражку на гвоздь, вбитый в один подпоров землянки, и отмахнувшись от дежурного командира, я подошёл к столу, заваленному картами, и отрывисто спросил:
— Какие потери?
Один из присланных с «Большой земли» старших командиров, которого мы поставили командовать батальоном, хотя по званию мог получить полк, отличился. Несмотря на строгий приказ, решил проявить себя встречной атаке. Подвиг соседней бригады, когда бойцы на плечах солдат Вермахта ворвались на позиции противника и не только смогли удержать их до прихода подкреплений, но и захватили немало трофеев, что изрядно повысило авторитет не только бригады, но и их командиров.
Так этот майор, решил во время атаки, ударить в штыки, чтобы свалить первый вал и опрокинув наступающих ворваться во вражеские позиции. В принципе он неплохо подготовил и продумал операцию, беда в том, что он не оповестил штаб, что и привело к трагическим результатам, его не поддержала артиллерия, кроме закрепленной батареи. В приказах на прикрытие не было ни слова, они только и смогли, что подавить выявленные огневые точки.
— От батальона остались рожки на ножки. От списочного состава едва тридцать процентов. Дыру пришлось закрывать батальоном резервного полка.
Прикрыв глаза, я крепко сжал от злости кулаки. Подстава была крепкая.
— Майора под трибунал! Заслужил сволочь.
— Расстрел?
— Какой на хрен расстрел?! У нас что, в штрафротах людей много?.. До третьей крови, — добавил я, уже успокаиваясь. Сказанное означало, что только после третьего ранения бывший майор мог получить амнистию и новое звание, майором ему теперь уже не быть, лейтенантом, максимум.
— Есть. Товарищ полковник, тут последним рейсом прибыл представитель Ставки Главнокомандующего, — указал Иванов на стоявшего за моей спиной, и с интересом слушавшего командира. Стоял он в тени, хоть его фигура мне не сразу показалась знакомой, узнал я его только сейчас.
— Гоголев? — удивился я, посмотрев на петлицы, покачал головой: — Еще майор?
— Не помню, что бы мы были знакомы. Хотя Мартынов сообщил, что это Я вас познакомил.
Посмотрев на командиров штаба, которые с интересом к нам прислушивались, я задумчиво повернулся к Гоголеву.
— Мы сейчас в таком положении, что не до дискуссий, — повернувшись к Иванову, спросил: — Реальный срок, сколько мы продержимся?
— Если судить по запасам боеприпасов и продовольствия, то месяца два точно. По людским резервам недели две, это максимум.
— Пока мы сдерживаем транспортный поток, наши подготавливают оборону и стабилизируют фронт, — задумчиво протянул я.
Мы не только держали транспортный поток тут, но и изрядно ночными налетами на станции, да и просто на железнодорожные пути, сдерживали объездные дороги. Не все, но хоть до тех до которых дотянуться могли. Ночники у нас молодцы, работают как звери, набирая немалый опыт ночных полетов.
— Вы хотели узнать, кто я и откуда? — обратился к Гоголеву. То, что нас слушает весь штаб, я не обратил никакого внимания.
— Я прилетел награждать участников последних боев, но и это тоже одно из моих дел, — честно ответил Серега.
— Награждение?
— Да, со мной более трехсот орденов и пятисот медалей.
— Хорошо, после награждения пообщаемся. Товарищ полковник, — обратился я к Иванову, — завтра с утра, часикам к шести, мне будут нужны три шинели, вещмешки с продовольствием на три дня и три автомата с боекомплектом.
— Будет сделано, — удивленно козырнул Иванов.
— Начнём? Чем быстрее закончим, тем быстрее займёмся НАШИМИ делами, — с намеком выделил я предпоследнее слово.
— Хорошо, вот у меня списки, нужно согласовать их с начштаба. Награждать начнем со штаба, дальше определимся как быстрее, — передав папку Иванову, произнес Гоголев.
Как командир, награждал я лично. К моему удивлению, когда работники и командиры штаба получили то, что они действительно заслужили, Гоголев вдруг произнёс:
— Майор госбезопасности Демин, два шага вперед!
После того как я сделал два шага, последовала следующая команда:
— Кругом!
Сделав четкий поворот через плечо, я услышал следующее:
— Личным приказом товарища Сталина, майора госбезопасности Демина Александра Геннадьевича наградить орденом Ленина за командования войсками, освободившей Советскую землю, и ряда городов от немецко-фашистских захватчиков…
После того как Гоголев приколол орден на френч, я под крики ура работников штаба, вернулся в строй командования группировки, встав рядом с Ивановым, у которого на груди красной эмалью сверкал новенький орден Боевого Красного Знамени.
«А ведь это не просо так, Сталин явно дал понять, что он мне доверяет, но все-таки просит открыть все карты, не любит он темных лошадок», — размышлял я.
Тех, кого наградили Золотой Медалью, ночью отправили на Большую землю, их награждать будут в Кремле. Мы же объезжали все подразделения, до темноты понятное дело не успели. Заранее предупрежденные части ждали нас и до часу ночи, но к трем часам мы успели объехать всех. Восемнадцать наград пришлось отправить назад, герои недожили до награждения.
Броневик, раздвигая туповатой мордой низко висящие ветви, и отбрасывая упавшие на заброшенную дорогу тонкие деревца, двигался по лесной дороге. Уже час как вставшее над горизонтом солнце, изредка через листву бросало блики прямо на лобовое стекло машины следующей на расстоянии пятидесяти метров от броневика. Замыкал процессию бронетранспортер с бойцами.
