Его величество Халимон, наоборот, решил успеть прорваться в кремль, и это ему удалось. Карета проскочила ворота кремля, а королевский эскорт попытался задержать атаковавших лесных. Безуспешно! Принц Чингай и виконт Вихор ворвались в кремль вслед за королевской каретой. Двух бросившихся на подмогу Халимону бойцов, лесные дворяне расстреляли из арбалетов и, уже спешившись, догнали короля и его адъютанта виконта Сухара на лестнице, ведущий во дворец. Те, имея преимущество, находясь на более высоких ступеньках, скрестили с нападавшими шпаги.
Король Халимон напрасно взял Сухара себе в адъютанты – сын бывшего коменданта тюрьмы, тот большую часть своей жизни провел в тюремных коридорах, в сражениях же участвовал – по пальцам одной руки пересчитать. В отличие от своего сверстника – виконта Вихора, который без лишних церемоний, поднырнув под обрушившуюся сверху шпагу, пробил острием своей и кольчугу, и живот Сухара.
Больше Халимону на помощь никто прийти не мог – буквально все бойцы были заняты в сражении. Да и сам король лучше владел топором палача, чем шпагой, и справиться с двумя бойцами у него практически не было шансов. Но принц Чингай не воспользовался численным перевесом, кивнув Вихору, чтобы тот не вмешивался. Он одолел Халимона быстро, выбитая шпага покатилась по ступенькам, и Его величеству ничего не оставалось делать, как поднять руки.
И в это время одна из дверей, ведущих в королевский дворец открылась, и на пороге показался человек с арбалетом и в доходящей по подбородка маске. Спущенная с тетивы стрела, преодолев короткое расстояние, попала Халимону в лицо. Чингай подхватил под мышки падающего короля, а человек в маске, выхватив из-за пояса кинжал, метнул его так же точно, как выстрелил – лезвие вошло принцу Чнгаю в правый глаз.
В следующее мгновение убийца скрылся за дверью столь же быстро, как и появился, а помчавшийся за ним виконт Вихор, наткнулся в королевских покоях лишь на обеспокоенную принцессу Истому. Человека в маске он так и не обнаружил, хоть и обегал в поисках и дворец, и весь кремль.
И только в королевскую тюрьму не догадался заглянуть виконт Вихор. В одной из камер, которой затаился убийца короля и принца, разбойник Шмел.
Разбойнику были абсолютно безразличны и тот, и другой. Но Шмел действовал не по своему желанию, а, выполняя волю самой прекрасной девушки на свете, принцессы Истомы. Принцесса пришла к нему, когда шум во дворце утих. Лесные вообще покинули кремль, который сложно было бы защищать с оставшимися в строю бойцами, и перебрались в монастырь кардинала Маная.
На этот раз Истома занялась любовью с разбойником в непривычной обстановке – тюремной камере. С убийством Халимона она еще на один шаг приблизилась к своей мечте и мечте своего покойного отца, виконта Касоча – стать единоличной правительницей Горного королевства. Осталось сделать последний шаг, и в этом Шмел должен был вновь ей помочь…
Для маркиза Сизого главная мечта всей жизни уже осуществилась. После благословения Его преосвященства Маная, обвенчавшись с красавицей Скорпой, ставшей царицей после гибели ее матери Векры, маркиз стал законным правителем Женского царства, другими словами – царем Сизым. И в то время, когда атаман Фрол и царевна Купафка, король Гурлий и граф Винсепто, кардинал Манай и король Ащук всматривались вверх, ожидая, когда погаснет третье солнце и гадая о судьбе королевы Таши, перенесенной в потустенный мир, свежеиспеченный царь предавался любовным утехам со своей царицей, без раздумий согласившейся с ним обвенчаться и оказавшейся готовой выполнить любые его требования.
Только одного не знал Сизый, что покорная в постели Скорпа, всего лишь продолжает играть роль, подсказанную Фролом. Всего лишь усыпляет бдительность мужа. Скорпа не испытывала каких-то особых дочерних чувств к Векре, но мать есть мать, и, наблюдая из потустенного мира за ее ужасной гибелью, она поклялась себе отомстить убийце, который, в отличие от всех остальных кавалеров цариц, царевен и цесаревен, до сих пор даже традиционно не лишился жертвенного мизинца. До сих пор…
Глядя на далекий Нейтральный остров, граф Винсепто негромко процитировал:
Когда вместо голоса сердца раздается шепот рассудка,
Все встает на свои места.
Только это обман!
Одно живое биение сердца
Важнее сотни тысяч затхлых рассуждений…
И не дожидаясь, когда король Гурлий поинтересуется, с какой стати были произнесены эти высокопарные слова, Винсепто впервые обратился к Его величеству на «ты»:
– Ты не должен был ее отпускать…
– Знаю, – ответил Гурлий. – Но тогда бы Творец бросил ее на корм рыбам. Считаешь, это лучшим выходом?
Винсепто промолчал.
– И потом скормил бы рыбам всех остальных! – сорвался на крик Гурлий.
Винсепто молчал.
– Но что? Что бы сделал ты, граф?! Ты даже здесь не смог уберечь своего отца от кинжала убийцы. А как можно справиться с Творцом? Как с ним справиться?
– Ты не должен был ее отпускать…
Глава девятая
Абсолютно невозможный побег
Полотенце! Наташа не могла думать ни о чем другом, кроме полотенца. По словам царицы Векры и ее дочери Скорпы оперуполномоченный Василий Фролов после секса давал им одно и то же полотенце, чтобы женщины смогли вытереться. Как и предполагал Фрол, хорошо знавший своего двоюродного брата, и с первой, и со второй Василий действовал практически по одинаковой схеме: изъятие из мира за стеной, преобразование, секс, во время которого рука партнерши была прикована наручником к трубе батареи, затем – легкое угощение спиртным и едой… По плану Фрола все должно было произойти именно во время угощения.
Выполняя драконье требование нового Творца, на следующий день после возвращения в мир за стеной царицы Векры, в условленное время на Нейтральный остров поднялась царевна Скорпа. После преобразования она повела себя в постели с Творцом еще более сексуально, по сравнению со своей матерью, и, в то же время, более ласково, можно сказать, с рабской покорностью. Именно этого больше всего любил в женщинах Василий.
По словам обратно преобразованной и вернувшийся домой Скорпы, со своей ролью она справилась. А роль сводилось к тому, чтобы хоть немного усыпить бдительность Василия, дать ему понять, что все в мире за стеной осознали его исключительность, абсолютное над собой превосходство и готовы подчиняться любым его требованиям. На самом деле подобное осознание всегда было в отношении прежнего Творца. Новый, о котором до сих пор знали единицы, оказался не лучше старого.
Более того, именно тех, кто знал о смене Творца, прежде всего, коснулась его, как сказал Фрол, «драконья сущность». Творец, словно безжалостный сказочный дракон, потребовал по очереди предоставить для своей услады самых знатных девушек мира: царевну Скорпу, королеву Ташу, княгиню Щеппу, принцессу Истому и царевну Купафку. Именно в таком порядке, а дальше, как сказал Василий, прежде чем обратно преобразовать царицу Векру, будет видно. И, кстати, перечисленные Творцом девушки остались одними из совсем немногих, которые недрогнувшей рукой Творца не были скормлены рыбам.
