— Ну вот и все — им осталось бегать минут пять. Вы ловко завели их в этот тупик.
— Не тупик, — Энжер покачал головой. — Они сознательно шли именно сюда — мальчик приказал мне ехать к вершине.
— Без разницы — им отсюда не уйди. Ох и заставили вы нас понервничать — нельзя вам было сюда прилетать: слишком опасно. В другой раз устраивайте себе сафари где-нибудь южнее.
— Не так уж и опасно — библиотекарь не стал меня убивать. Мог убить, но не стал…
— Библиотекарь?
— Тот, кого вы называете мастером меча. Он не мастер меча — он просто его носитель. Древняя и почетная должность, из-за нарушения Ритуала превратившаяся непонятно во что…
— Вы о чем вообще?
— Да так… старческое… Скажите — что было в том мешочке, который отобрали у ребенка?
— Понятия не имею — я так понял из его слов, что простые камни.
Энжер улыбнулся, кивнул:
— Понятно… Носитель меча знал от меня, что алмазы не всегда мусор… он вообще много чего от меня тогда узнал…
— Не понял?
— Прикажите солдатам вернуться — все уже бессмысленно.
— Да танк уже на вершине — смотрите!
Граций указал ввысь. Дракон, преодолевая последние метры серпантина, поравнялся с парой столбов, поставленных в начале спуска. Наверняка Эттис из своей смотровой щели уже видит беглецов. Стрельбы пока не слышно — видимо надеется взять их живыми. Может и правильно — они ведь сами себя в западню загнали.
Танк начал разворачиваться — заезжал на вершину. Советник заморгал — зрение начало подводить: большая куча камней возле дракона задрожала. Но почти сразу понял — с глазами порядок.
Просто не сразу в такое смог поверить.
Миг, и бесформенная груда замшелых булыжников поднялась столбом, разбухла в верхней части, выпуская из циклопических плеч массивные лапы. Гигантский голем появился столь неожиданно, что тупица Эттис не успел отреагировать.
Да и как здесь отреагируешь?
Гранитная лапа врезала по башне главного калибра с такой силой, что она слетела с погона. Ухватившись за образовавшееся отверстие, древний строительный голем с целеустремленным видом потащил танк к краю дороги. Тащил, надо признать, с легкостью — будто лукошко с грибами. Видимо внутри не всех при этом парализовало от осознания своих дальнейших перспектив — звонко протрещала пулеметная очередь. Магическое создание не обратило на это внимание (что советника не удивило) — донесло свою добычу до пропасти, сбросило вниз.
Королевский дракон, гордость мануфактур Нового Амстердама, пролетел не меньше полусотни метров, прежде чем ударился о первый уступ. Во все стороны брызнули катки, гусеницы, башни, пулеметы, броневые листы и человеческие тела. Искалеченный остов продолжил падение, терять куски конструкций при каждом соприкосновении со скалами.
Проводив печальным взглядом погибающий танк, Граций не стал дожидаться, когда его останки достигнут реки — посмотрел вверх. Там, на вершине, меж двух столбов замер голем. Исполин, казалось, внимательно изучает грузовик, раздумывая — не пошутить ли над ним столь же грубо. Затем, шагнув назад, в несколько мгновений расплылся, осел, превратившись в кучу грязных камней.
Энжер хладнокровно произнес:
— Мне кажется, что приказ о возвращении несколько запоздал.
— Первый раз подобное вижу — откуда у них взялся такой огромный голем, — Граций был, мягко говоря, неприятно поражен.
— Это не их голем — строительный агрегат древних жрецов. После создания Тропы его просто здесь бросили — естественного магического фона в этом месте вполне достаточно для поддержания его существования. Ребенок просто его активировал, отдав приказ — думаю, для этого достаточно капли крови… особой крови.
— Бред — голем не станет подчиняться непонятно кому. Хотя… Капля крови?! Раз это принц Аттор, то его кровь вполне подойдет — он ведь потомок основателей.
— Принц Аттор мертв — его тело нашли под развалинами дворца. Простите — не успел вас предупредить.
— Тогда кто это?! Вся верхушка династии мертва!
— Уверены? Вы видели все тела?
Со стороны грузовика донесся нечеловеческий вой — светлый Энниль, выпав из кузова, катался по дороге, зажимая уши ладонями.
Энжер, оценив его состояние, понимающе улыбнулся, поднялся с ящика:
— Все, господин советник — наше сафари закончено. Добыча ушла.
— Как ушла? — тупо уточнил Граций.
— А так — не достать нам их больше. Всей нашей армии не достать.
— Но…
— Вы хоть понимаете, что это за место? Вижу, что нет. Советник — это начало Тропы. Или ее конец — все зависит от точки зрения. Понимаете? Все равно до вас не доходит? Разве не знаете, что Тропа не может принадлежать одному миру. Теперь-то понимаете, что нам их не достать?
— Но как! Как они смогли это сделать! Это невозможно!
— Судя по состоянию Энниля, сделали — он сейчас чувствует то, что может почувствовать лишь светлый жрец. Все — добыча ушла за горизонт — там, где для нас тупик, для них открылись ворота.
Советник, будучи в несколько шоковом состоянии, внезапно расхохотался:
— Все к лучшему — можно считать, что они мертвы. И я кажется понял, кто этот мальчишка — ведь одного тела и правда не хватало. Вот же хитрецы — то-то Энниль так странно отреагировал на мой вопрос: он ведь прекрасно видел суть. Ну и демоны с ним — о ребенке можно забыть.
Энжер покачал головой:
— Ошибаетесь — для таких деток все Тропы открыты в обе стороны. Как бы нам не пришлось вспомнить…
Но советник его уже не слушал. Шок начал проходить. Он уже не хотел взорвать исполинского голема с помощью штрафника-смертника, и вообще о продолжении погони не задумывался. Даже если Энжер и неправ, ему просто не с кем ее продолжать — добыча оказалась слишком серьезной для Грация.
Не потянул он ее…
Зато советник начал задумываться о кое-чем другом. У него больше нет королевского дракона; огнеметной машины тоже нет. Неизвестно сколько осталось солдат, но вряд ли больше полусотни. Под танковыми гусеницами поломалось немало оружия, боеприпасов к уцелевшему осталось всего ничего. Между этим древним жреческим клоповником и гарнизоном в Скрамсоне около сотни миль пути, и на каждой миле его поджидают негативно настроенные личности: разъяренные после репрессий крестьяне, солдаты мятежной армии Малкуса, и даже бродячие мертвецы, пополнившие свой арсенал новенькими винтовками (а, возможно, и танкеткой).
Граций готов был поспорить на любую сумму, что у него один шанс из миллиарда пройти через все это безобразие живым.
А может и меньше…
Обернувшись к Энжеру, советник поинтересовался:
