— Некогда, — отрезал Куд и мягко убрал ее руки, будто заботясь о сохранности тетрадки.
— Тебе всегда некогда.
— Что поделать. Работа… — Куд осекся, когда Нина схватила его лицо и развернула к себе, заставив оторвать взгляд от бумаг и увидеть ее. — Чего?
Глаза Нины, отражая свет экрана, горели от злости. А голос зазвенел:
— А отдыхать когда? Зачем ты столько работы берешь? И не говори, что все так работают, я не настолько дура, чтобы поверить. Мишель с Ритой так не убиваются, и у них есть время повидаться с друзьями даже несмотря на то, что они учатся сразу на два сектора. Или мы с тобой уже не друзья?
Куд вздохнул, не собираясь отвечать, и отвел взгляд. В который раз Нина это спрашивает? В который раз пользуется этим вопросом, чтобы манипулировать им? Нина, в личном общении игнорировавшая правило «говорить на местном языке», отчего они будто общались на разных, Нина, остававшаяся сплошным напоминанием о времени, что было там, на западе, о счастливом детстве, телефонных разговорах и совместных мечтах. Нина, которой он никогда не мог отказать.
— Ладно, как скажешь, милый друг, пойдем гулять. Довольна?
— Еще нет, — сухо ответила Нина, но не смогла сдержать улыбки. — Одевайся, а я к Юко. Его тоже надо время от времени выгуливать, а то твое затворничество заразно.
— Слушаюсь, мэм…
И как только Нина ушла, Куд со вздохом закрыл все окна на компьютере. На заставке было их фото: день, когда близнецам исполнилось двадцать лет. Зажмурившаяся от счастья Нина, Куд в новеньких стальных протезах и Юко, застывший возле экрана, с которого улыбался его брастра, якобы работающий на севере и звонящий им раз в неделю. После этого дня рождения Юго больше не звонил, а Юко почти не выходил из комнаты. Он пытался разобраться, почему брастра не «звонит». Почему программа имитации личности, над которой он уже четыре года бьется, как проклятый, совершенствуя, улучшая и расширяя возможности, вдруг перестала работать.
Куд, отключая экран, не сдержал очередного вздоха: он хотел помочь Юко, но был слишком слаб в направлении создания искусственного интеллекта. Он мог только подыгрывать другу и прикрывать его, когда Нина задавала неудобные вопросы. Она не знала, что Юго умер. Нину обманывали уже шесть с лишним лет.
— Ты издеваешься! Еще в домашнем? Давай быстрее, держи вот джинсы. Свитер где? А утюг где? Ну и бардак у вас обоих…
Нина, снова вернувшаяся в его комнату, начала носиться из угла в угол. Когда она, протянув глаженый свитер, уперла руки в бока, Куд усмехнулся и, широко зевнув, принялся одеваться. На самом деле он был благодарен Нине. За этот теплый и чуть влажный свитер, за заботу, присутствие, за ворчание, прогулки, поддержку и даже шантаж. Не будь ее рядом — он уже умер бы от истощения и голода за компьютерным столом. Или подрался бы с Юко до крови и помер во сне. Нина в чем-то права: его действительно не нагружали так, чтобы проводить ночи за работой. Куд параллельно с учебой и основным делом разрабатывал собственный проект. Воссоздание стабильного человеческого генома из генома не-людей. Программа, противоположная той, что использовала Юста. Куд думал, что проще записать с нуля потерянные гены и внедрить их в цепь не-людей, нежели переписывать искаженные вирусом гены людей. Он планировал ввести свою программу в оборот Юсты, но перед этим ее надо было проработать хотя бы в черновом варианте. А для него нужна полная расшифровка ДНК не-людей, на чем Куд и застрял в последние полгода, эксплуатируя лабораторное оборудование, мучая старших вопросами и заваливая собственную комнату книгами. У него были ужасно большие амбиции, но очень мало знаний.
— А ты чего вдруг решила нарядиться? — спросил он, заметив, что Нина на каблуках и в юбке. Та просияла и хитро улыбнулась:
— Просто так. Девушки, знаешь ли, любят принаряжаться.
Куд фыркнул. «Девушка», как же. Он был уверен, что прием гормонов и наличие заметных выпуклостей там, где их нет у не-людей, не делает Нину девушкой, но не спорил. Нина счастлива и беззаботна — это главное. И если ей так важно быть красивой девушкой в юбке, несмотря на такой мороз, пусть будет.
В коридор выполз Юко, уткнувшийся в сенсорную панель.
— О, тебя тоже выкурили из норы, — пробурчал он, когда поравнялся с ними. — Куда мы идем?
— Все равно. Главное, чтобы без этого, — и Нина отобрала у Юко панель, подняв над головой. Не обращая внимания на возмущенный вопль карлика, неспособного допрыгнуть, она обернулась и к Куду: — Сдавай технику. Конфискую.
— У меня только телефон.
— Сдавай, говорю!
Куд с Юко обреченно переглянулись и оба полезли в карманы.
— Слушаюсь, мэм, — кисло отдал честь Юко, с тоской глядя, как неаккуратно Нина сваливает хрупкую технику в ящик тумбы.
На свежем воздухе парни оживились и повеселели. Они гуляли по ночному городу, обсуждали всякую чушь и делились мыслями обо всем подряд. Нина рассказала, что в детском саду пополнение — еще двое малышей, — и похвасталась, что их определили в ее группу. Куд и Юко искренне за нее порадовались и назвали образцовым воспитателем.
— Гены дают о себе знать: Саара же тоже с детьми работала, да? — ляпнул Куд и тут же поймал на себе два взгляда: удивленный и злой. — Ну, внучки же часто на бабушек похожи. Даже если бабушки двоюродные, — выкрутился он, и Юко незаметно для Нины показал кулак. А она еще долго рассказывала об особенностях работы с «трудными» малышами, имеющими задержки в развитии и отклонения. У нее была самая маленькая группа — пять не-людей. Нине нравилось общаться с ними, учить их, знакомить с миром и помогать бороться со страхами. Парни ее любви к такой работе не понимали, но поддерживали изо всех сил.
Юко, слушая восторженную тираду Нины, вдруг остановился и перебил ее:
— У тебя проблемы дома? Ты много болтаешь о работе и совсем не говоришь про Ивэй с Джо. Что случилось?
Куд не заметил ничего странного и подумал было, что Юко несет какой-то бред. Но, увидев, как улыбка Нины превратилась из беззаботной в горькую, вытаращил глаза, поражаясь проницательности друга. Девушка остановилась и принялась расчищать носком сапога свежевыпавший снег, приминая его к земле.
— Нет, никаких проблем. Все хорошо, просто…
— Врешь.
— Вру, — кивнула Нина, и ее нога замерла на месте. Куд и Юко молча ждали, и она сдалась: — Только не смейтесь… Дома в последнее время неуютно. Мама с папой обращаются со мной, прямо как я со своими детишками. Я хочу от них съехать. Я самая старшая из всех не-людей в этом городе, а до сих пор живу с родителями… Недавно один мальчик из группы Риты поселился в общежитии в отдельную комнату, а ему всего девять! А мне двадцать два!
