Страж охранял врата, ведущие в мир бывших богов и титанов, который люди почему-то привыкли называть адом.
У стража не было ни имени, ни тела. Большую часть времени он спал, оставляя бодрствовать лишь крохотную часть своего сознания, подпитываясь, когда это было необходимо, энергией, фонтаном бьющей наружу из портала.
Страж спал и в то же время бодрствовал. Его мысли текли лениво и равнодушно. Задача, поставленная перед ним его создателями, была проста, как камни, внутри которых пребывала в данный момент большая часть его тела: охранять вход в их мир от слишком дерзких и слишком самонадеянных человеческих индивидуумов.
Впрочем, за последнюю тысячу лет ему так и не удалось их увидеть ни разу. Во сне страж грезил о врагах и битвах, для которых и был сотворен когда-то в незапамятные времена. И если в далеком прошлом на его долю иногда выпадала удача и несмышленый нарушитель проникал в его охраняемые пределы, страж не спешил уничтожать дерзкого.
Стараясь продлить удовольствие и растянуть игру, ведь это было единственным развлечением, единственным, что давало ему возможность ощутить себя живым. Но за последнюю тысячу лет даже гигантские насекомые, которые кишели в верхних этажах подземных пещер, не смели приближаться к огненному порталу, хорошо усвоив печальные уроки прошлого, и сон стража со временем перешел в глубокое забытье.
Его мозг, не получавший никаких сигналов от внешних раздражителей, постепенно начинал атрофироваться, подчиняясь вселенскому закону. Энтропия разрушала прежде всего то, что не могло вырабатывать собственную энергию, и потому не имело сил ей противостоять.
Но вот что-то изменилось. Впервые за прошедшее тысячелетие, слившееся для стража в один бесконечный миг сна.
Пришел какой-то сигнал. Слабый, едва различимый на фоне причудливых картин, рождаемых его мозгом, уже пораженным безжалостной энтропией, уже наполовину разрушенным, — но все еще живым и готовым выполнить свою основную задачу...
* * *
Танаев почувствовал присутствие стража, едва шагнул в правый проход, как только за ним задернулась невидимая и непреодолимая для его друзей завеса.
Он ощутил присутствие чужого сознания, аморфного и находившегося одновременно в нескольких местах, словно это был какой-то огромный рой пчел... Но это были не пчелы. Фрагменты этого странного сознания медленно, преодолевая тысячелетний покой, потянулись друг к другу.
Внешне ничего не происходило. Ну, почти ничего... Туннель, в котором теперь стоял Танаев, был коротким, не более ста метров, и заканчивался огненной стеной, запечатавшей его от пола до потолка. Перед огненной завесой образовалось широкое жерло пропасти, в которую с ревом низвергалась подземная река, служившая им проводником на всем пути по этому ведущему в никуда подземелью. Танаев подумал, что, возможно, именно об этой реке упоминали древние рукописи, называя ее рекой мертвых — Стиксом.
Если он не ошибся, где-то здесь должен быть и перевозчик Харон со своей лодкой, но перевозчика что-то не было видно, а сама река, приблизившись к своему огненному концу, бесследно исчезала, низвергаясь в бездонную пропасть. Странно, но снизу не поднимались клубы пара. Очевидно, пропасть, в которой исчезала река, была такой глубокой, что пар, не достигнув поверхности, растворялся в горячем воздухе.
Красноватый отсвет от огненной стены ложился на гладкие, словно отполированные стены туннеля, отбрасывая от них многочисленные блики, рождавшие неверные движения каких-то теней, которые время от времени обретали собственную жизнь и продолжали раз начатое движение, уже независимо от световых бликов, породивших их возникновение.
Туннель, походивший на жерло какой-то гигантской печи, уже сам по себе вызывал невольный ужас. В его раскаленном воздухе незримо витали флюиды боли, отчаяния и безысходности...
— Кажется, я не первый пытаюсь проникнуть сюда! — пробормотал Танаев, стараясь себя подбодрить. Но эти слова мало ему помогли. Тогда он вынул меч из заплечных ножен и, готовый ко всему, медленно двинулся к огненной стене.
Но едва он прошел первые десять шагов, как нереальное движение теней и отблесков воплотилось во что-то гораздо более материальное.
Вначале в воздухе возникли полупрозрачные струи, словно нечто невидимое, в определенных местах, уплотнило воздух настолько, что он стал восприниматься как более густая субстанция, и потому сделался видимым. Эти струи раскаленного воздуха тянулись от груд каменных обломков, от стен и потолка туннеля к огненной стене и, соприкоснувшись с ней, сплетались в некий бесформенный ком, постепенно обретавший все более отчетливые очертания.
Первой сформировалась морда огненного демона. Она была размером с небольшой автомобиль и висела под самым потолком, прикрепленная к огненной стене невидимыми силовыми нитями. Незрячие пока что глаза слепо уставились в глубину туннеля и медленно вращались, словно пытались нащупать того, кто осмелился потревожить вековой покой стража. Челюсти огромной крокодиловой пасти, вытянутые вперед на полметра, то распахивались, открывая взгляду Танаева двойной ряд зубов и узкий чрезвычайно подвижный язык, похожий на язык пламени, то совершенно беззвучно захлопывались.
Медленно и неотвратимо из стены стало прорезаться и все остальное тело демона. Когтистые, вытянутые вперед лапы уже загребали перед собой воздух, словно искали очередную жертву.
Если бы Танаев не знал, что обратного пути нет, что проход за ним запечатан, он бы, возможно, повернул в этот миг назад. Такой непреодолимый ужас внушало рождение этой огненной фурии, упершейся головой в потолок туннеля.
Огненное тело демона выглядело так, словно было отлито из раскаленной до вишневого свечения лавы. От равномерно светившейся кожи стража время от времени отваливались какие-то более темные куски и с шипением шлепались на пол. Камень в тех местах, где они упали, начинал дымиться и плавиться.
«Так вот каким будет его конец! Вот что ждало его в конечном пункте дороги! Безнадежность!»
Это мрачное слово сковало волю Глеба и желание к сопротивлению. Что он мог сделать с этой раскаленной тварью своим жалким мечом?
Демон не имел никакого отношения к тем темным силам, с которыми могло справиться пропитанное шунгитом лезвие меча.
Это чудовище явилось из иной вселенной, из той, куда так жаждал проникнуть Глеб, не представлявший, что его ждет за огненной завесой, заслоняющей портал в мир, способный породить существ, подобных этому демону.
Медленно, не поворачиваясь спиной к стражу, Танаев начал отступать и отступал до тех пор, пока его спина не уперлась в невидимую преграду.
