— Согласен. Давайте в таком случае я начну с событий, свидетелем которых был сам, а потом изложу общие выводы…
На рассказ у меня ушло больше часа, а потом еще битых часа два собеседники объединенными усилиями выпытывали у меня все вплоть до мельчайших подробностей. Удалось оставить при себе лишь тайну афалин и «внутреннего искина». По этой же причине я умолчал об использованных оппонентами технологиях Первых, вроде биоконтроллера, подсаженного бедному Паулю. Исаев, конечно, в курсе относительно моих похождений на Находке, а вот малознакомому полковнику исповедоваться явно не следовало. Более полный отчет бывшему начальнику я оставил на потом, наверняка выпадет еще случай побеседовать с глазу на глаз. А пока буду считать, что я излагаю официальную версию событий на Флоранс, Пятачке и острове с разгромленной лабораторией (выяснить его название я так и не удосужился). В заключение рассказа я передал полковнику Креймеру спасенные инфокристаллы. Тот принял их как величайшую драгоценность и упрятал в сейф.
— Давно у нас таких провалов не было, — заключил безопасник, переварив информацию. — Для принятия решения у меня не хватает полномочий. Так что, лейтенант, придется вам с подругой погостить на «Эдисоне» какое-то время. Консультации займут не меньше нескольких дней, я думаю.
— Ничего страшного, мы с напарником потерпим. Кстати, еще момент: коннектор остался на Флоранс, и мне нужна официальная санкция на получение дубликата. Поможете, товарищ полковник?
— Не вопрос, формальности утрясем. Только давайте позже, лейтенант.
Креймер встал, дав понять, что беседа закончена, и мне ничего не оставалось делать, как распрощаться, предварительно выяснив задачи на сегодняшний день. Оказалось, их нет — могу валяться в каюте или отправляться в лазарет, на выбор. Или сходить в офицерскую столовую, стюард уже предупрежден, так что мое появление удивления не вызовет. Последний факт меня обрадовал больше всего, и я плотно пообедал — по бортовому времени получалось именно так. Набив брюхо, от души зевнул, но пересилил себя и направился в медблок, предварительно выяснив дорогу у случившегося поблизости местного мичмана-артиллериста.
Система тау Кита, борт фрегата-носителя «Томас Эдисон», 24 февраля 2538 года, день.
К Гале меня, против ожидания, не пустили — главный эскулап майор Вольский прямым текстом послал по матушке, когда я до него добрался, миновав заслон в лице дежурного медика и команды санитаров. Разрешили только посмотреть на сладко сопящую в кровати девушку через прозрачную пластиковую переборку. Рыжий подлиза Петрович каким-то чудом проник в палату и теперь храпел рядом, свернувшись в комок на стандартно-безликом табурете.
— Ну хоть скажите, что с ней, товарищ майор! — взмолился я, осознав тщетность своих усилий. — Я имею право знать.
— Вы муж? — хмыкнул врач. — Нет? Родственник? Опять нет. Так какого, извините, дьявола вам от меня надо?
— Доктор, вы не понимаете!..
— Да все я понимаю, уймись, военный. И сядь, я сказал! — Майор приглашающе махнул рукой, и я опустил зад в одно из кресел, стоящих вдоль стены. — Прекратить истерику! Все с твоей Галей в норме. Ей сейчас просто нужно хорошенько выспаться. Еще часиков этак десять. Хотя не скрою, ей сильно досталось.
— А подробнее? — заерзал я на сиденье. — Я ее в таком шоке никогда не видел, а прошли мы с ней через многое. Это даже не истерика была, а просто животный ужас. А потом полное безразличие ко всему.
— Знакомые симптомы, — хмыкнул Вольский, вышагивая передо мной, как Линдеманн недавно. — Последействие психотропных препаратов, усугубленное стрессовой реакцией. Ее били?
— Честно говоря, не знаю. Когда я ее увидел, она уже пребывала в шоке, правда, не таком глубоком. Мое появление привело ее в чувство. А потом снова шок, и гораздо хуже.
— Не мое в общем-то дело, что у вас там произошло, пусть у Креймера голова болит, — пробурчал майор, остановившись напротив меня, — но скажу одно: ее подвергли интенсивному допросу с применением целой гаммы препаратов определенного толка. Ума не приложу, как она жива осталась. Сопротивляемость организма феноменальная. От такой дозы у нее вся нервная система должна была «сесть».
— Это как?
— У нейронов при передозировке некоторых «сывороток правды» ухудшается проводимость нервных импульсов, они, скажем так, теряют чувствительность. Координация движений должна быть нарушена, да что говорить, физиологически твоя зазноба после такого должна была в старуху превратиться — знаешь, как у них бывает: руки трясутся, точности никакой, ну и прочие прелести. Но этого не произошло. У нее банальнейший шок, правда, очень глубокий. Здесь я мало чем смогу помочь, ей сейчас больше опытный психолог нужен. И покой. Возможно, весьма длительное время. В идеале поселиться где-нибудь на природе и чтобы никаких лишних волнений — ни эмоциональных фильмов, ни новостей, ни неприятных знакомств. Понял?
Я кивнул, не очень-то воодушевленный перспективой. Ну где я такие условия найду? Разве что на Находку опять вернуться. Но там карантин, хрен прорвешься. В состав наблюдательной миссии при желании попасть можно, а смысл? Сидеть в металлической бочке на орбите? Дикарями на планету пробраться? Это еще почище стресс будет.
— А длительное время — это сколько?
— Вообще без понятия, — пожал плечами Вольский. — От месяца до десятков лет. Предсказать не берусь.
— Может, есть какие-нибудь методики ускорения реабилитации?
— Может, и есть, но я подходящих не знаю. Рекомендую обратиться к специалистам соответствующего профиля. Могу дать визитку.
— Ваш спец здесь?
— Нет, на Нереиде врачи такой квалификации, насколько мне известно, отсутствуют. Нужно лететь на Землю. Или на Болл, в центральную армейскую клинику. Там целое отделение психотерапии, восстанавливают бойцов после психотравм. Наверняка помогут.
— Спасибо, доктор. — Я крепко пожал майору руку. — А Петровичу можно остаться?
— Не вопрос. Только пусть не безобразничает.
— Он аккуратный. В жизни ни одного кабеля не выдернул, если вы об этом. Покормите его?
— Санитарам скажу. Что ваш зверь предпочитает?
— Что дадите, то и слопает. Главное, побольше и почаще. Я могу периодически наведываться?
— Можете, только я вас умоляю, не каждый час. Когда она проснется, я дам вам знать. Тогда и посмотрим, что к чему.
— Еще раз спасибо, товарищ майор!
Визит к медикам порядочно подпортил настроение, но я не стал делать далекоидущих выводов. Прав Вольский, нужно выждать. Время у меня еще было, хотя о будущем уже сейчас подумать не мешает. Например, чем дальше заниматься? Ясное дело, что в какую-нибудь экспедицию нам с Петровичем хода нет — дубликат коннектора раньше чем через два-три месяца не раздобудем при всем желании, а потом еще как минимум пару его настраивать и подгонять под себя. Считай, полгода из стажа вылетает. Жить на что-то надо? Надо. Галю лечить надо? Надо. Страховка все это явно не покроет. К тому же я человек военный, как ни крути. Сбежать и затаиться в глуши не получится — запишут в дезертиры. Так что путь у нас ровно один — обратиться к командованию. Только не к местным безопасникам, они в этом случае ничего не решают, Креймер прямым текстом сказал. Нужно переговорить с Исаевым, однозначно.
