Она двигалась на пределе своих возможностей. Щит, копье, щит, укол, закрыть лицо, рубануть по голени, сделать шаг назад, спасая колено, развернуться и встретить рубящий удар фальчионом в горло.
Лавиани тычком баклера расплющила нос одной из противниц, уходя ей за спину, круговым движением копья, раскрутив то над головой, проломила ошеломленной ударом Клеро череп. По тому, что две остальные кинулись на нее еще более яростно, а не исчезли, сойка поняла, что уничтожила лишь обманку.
Черноволосая взвилась в небо, двумя ногами обрушиваясь на щит, опрокидывая Лавиани на спину. Но и сама не успела отпрыгнуть. Узкий, тонкий, мечевидный наконечник копья вошел ей в верхнюю часть живота, выйдя из спины, разворотив позвоночник.
— Минус второй талант, — улыбнулась сойка рассерженной Клеро. — Что еще у тебя есть в рукаве, девочка?
— Не будь у тебя щита, ты бы уже сдохла! — прорычала та.
— Будь у меня арбалет, ты бы мне уже не грозила, — рассмеялась Лавиани, не желая показывать, какие силы ей пришлось приложить, чтобы уцелеть. — Все же стоило взять Квинта. Без него ты как-то совсем бесполезна. А ведь я пока еще даже ничего не использовала.
— Потому что ты выжгла все свои метки! — скривилась та, переложив фальчион в левую руку.
Бой продолжился, и более молодая противница снова попыталась перехватить инициативу, оттеснить Лавиани к морю и мокрым камням.
Та отчаянно сопротивлялась и нанесла Клеро еще один порез, теперь уже на плече. И в этот раз упустила миг, когда был использован талант. В голове вспыхнул свет. За одно мгновение из яркой точки он разросся в солнце, ударил изнутри по костям черепа, лопнул беззвучным взрывом в ушах.
Ошеломленная, полуоглушенная, с глазами полными слез, она выставила перед собой баклер, и тот содрогнулся, когда фальчион врезался в него. Они вцепились друг в друга, схватив за запястья, фиксируя щит и клинок, не давая нанести смертельный удар, зарычали. Лавиани боднула, лоб врезался во что-то, хрустнуло, раздался полный боли и ярости крик. Ловкой подсечкой ее опрокинули на землю, и, падая, она выронила свою защиту, но ее стальные пальцы, точно тиски, не давали руке Клеро опустить фальчион на голову.
Они боролись, и внезапно локоть правой руки Лавиани пронзила горячая молния. Ученица Шрева смогла дотянуться до болевой точки, обездвиживая всю правую половину тела противницы. Но та не сдалась.
Фальчион поднялся и опустился.
Старая сойка встретила его раскрытой ладонью, сжигая свою единственную бабочку. Ее кожа, теперь не уступавшая по прочности стальному доспеху, выдержала, и Лавиани, сомкнув пальцы на клинке, что есть силы дернула на себя, вырывая его из руки Клеро, отбросила в сторону.
Противница прыгнула за ним, но Лавиани, несмотря на непослушное тело, удалось схватить ее за щиколотку, резко потянуть к себе. Она тоже умела играть в подобные игры, и стальные пальцы сжались на стопе напарницы Квинта, попадая на болевую точку, заставляя ноги онеметь, давая мгновение форы.
Рука Лавиани метнулась к карману на штанах, выдернула короткий кожаный сверточек и отшвырнула его, удерживая содержимое. Даже плохо видя и все еще не чувствуя правую половину тела, она знала, как следует поступить.
Все заняло буквально секунду — икра Клеро была слишком близко, чтобы не воспользоваться такой возможностью.
Следующие несколько минут она лежала, стараясь восстановить дыхание, ожидая, когда зрение окончательно к ней вернется, слушала, как со всхлипами пытается втянуть воздух та, что собиралась забрать ее голову, и улыбалась.
Она была вполне довольна собой.
Копье валялось в паре шагов. Лавиани подобрала его после того, как прикрепила к поясу баклер, на котором появилось несколько свежих отметин. Чехол для оружия найти оказалось гораздо сложнее. За время боя они отошли довольно далеко от того места, где все начиналось, и, ругаясь сквозь зубы, сойка бродила среди пучков сухой травы, напрягая глаза из-за наступившей ночи.
— Не это ищешь?
Она повернула голову и увидела Тэо, стоявшего возле камней, протягивая ей чехол.
— Все может быть, — буркнула та, забирая находку и стараясь скрыть свое замешательство. Только сейчас Лавиани поняла, насколько она устала во время боя, раз не услышала акробата. — Какого Скованного ты тут забыл, мальчик?
— Ты ушла, — пожал он плечами, дружелюбно улыбаясь. — Помня о том, что порой ты исчезаешь без предупреждения и не в твоих планах возвращаться, я все же хотел попрощаться.
— Не собиралась уходить.
— Я довольно быстро это понял, — ухмыльнулся тот. — Это ведь была сойка, да?
— Вечно задаешь вопросы, на которые известен ответ, — проворчала та.
— Ты так и не рассказала, от чего бежишь и почему тебя ищут такие же, как ты.
Она зыркнула на него исподлобья. Взгляд был красноречивее слов. Ее ухо услышало тихий шорох за камнями, и Лавиани сказала громко:
— Да вы, шаутты вас дери, издеваетесь?! Вы сговорились, что ли?
— Должна же я была тебя подстраховать. — Шерон выбралась из своего укрытия. — Наступила ночь. Вдруг кто-нибудь из вас стал бы заблудившимся, а рядом фермы. Вы оба как-то внезапно ушли, и я подумала…
— Оставь, — вяло отмахнулась Лавиани. — Вы вечно чего-то там себе придумываете. Связалась же я с вами на свою голову.
Акробат подошел к телу, склонился над Клеро и сказал с печалью:
— Красивая.
— Она бы оторвала тебе голову и пинком запустила ее в море.
Лавиани не интересовали покойники, особенно если те были мирными и не собирались вставать, чтобы наброситься на нее. Она аккуратно подняла с земли оставшиеся иглы мэлга, завернула их в плотную кожу.
— Яд? — спросила Шерон.
— О да, — довольно ухмыльнулась сойка. — Чудесная вещь.
— Не сказала бы.
— Быть может, когда-нибудь такая иголка спасет не только мою, но и твою жизнь, девочка. С учетом того, что ты собралась сделать и в какое путешествие отправиться.
— Я вряд ли смогу убить человека.
— Даже если он будет убивать тебя?
Шерон промолчала, и Лавиани усмехнулась.
— Да. Порой ты как маленькая. Придется мне пойти с тобой.
Они оба обернулись к ней, и сойка буркнула:
— Ну, чего уставились? Я же слышала, о чем вы говорили сегодня утром. Вы идете вместе. Ведь так?
— Так, — не стал отрицать Тэо. — Великие волшебники…
— Стоп! — Лавиани подняла руку. — Стоп! Ты действительно веришь, что этот парень жив, несмотря на то что прошла тысяча лет? Ну ладно она…
