Дмитрий Скирюк - Королевский гамбит

Когда у нас с друзьями зашёл спор, как мир пришёл к единобожию и, вообще, почему потерпел неудачу такой слаженный пантеон римских богов (а также египетских и скандинавских), один человек привёл этот самый аргумент насчёт доброты, — я это запомнил. Позже, в «Башне гоблинов» Спрега де Кампа, я наткнулся на грустный и одновременно очень смешной эпизод со статуэткой бога и приношением цветов. Так и появился этот маленький рассказик. До сей поры он лежал у меня в столе, и всякий прочитавший его неизменно спрашивал, почему он до сих пор не напечатан. Сам не знаю почему и сейчас исправляю это досадное недоразумение.

Рассказ вырос из ночных бдений в терминальном классе, который одно время представлял собой для нашей тогдашней компании что-то вроде клуба по интересам, поэтому местонахождение его, увы, я выдать не могу. Там были написаны первые главы «Лиса», кое-какие рассказы, сыграно немало игр, и там же, когда в очередной раз вирус грохнул операционку, кто-то высказался в сердцах, что производство компьютерных вирусов в Китае и окрестностях, наверное, поставлено на поток, непонятно только, зачем они это делают. Другой парировал: «Почему только компьютерных?» (все как раз переболели гриппом) — и сюжет родился. Игры «Prince of Poverty Line» не существует, название я взял с диска группы «Skyclad». Увы, уже нет того старого терминального класса, да и ребят разбросало по свету. Но я помню и то время, и все имена.

Принято считать, что идеи к писателям частенько приходят во сне. Смею думать, ко мне это не относится: всё, что мне снится, обычно лишено какой-либо логики и являет на бумаге полную несуразицу. «Зверики» — тот редкий случай, когда этот тезис сработал. Было начало июля, я схватил простуду и двое суток провалялся как тюлень, горстями лопая медикаменты и слушая Криса Сфириса, а утром третьего дня проснулся с готовым рассказом в голове. Понадобился час, чтоб записать его, пока текст не «выветрился», и пара дней, чтобы додумать и доработать, — оперативность для меня невероятная. А результат меня удивил: до сих пор это один из любимых моих рассказов. Что интересно — до того у меня и в мыслях не было писать что-то подобное, сюжет и фабула возникли совершенно спонтанно. При перечитывании рассказ напомнил мне творения Джека Вэнса (у него часто встречаются описания чуждых социума, культур, ритуалов) — отсюда посвящение. Язык молитвы Оджикуты я сделал как можно более архаичным, поэтому в тексте масса странных слов и оборотов. Известный московский критик и обозреватель Владимир Ларионов разразился по этому поводу гневной тирадой в своём живом журнале, налетев на все расставленные мной подводные мины. Я долго смеялся.

Один из редких для меня случаев, когда название возникло раньше замысла. Ещё студентом я пытался писать «славянское фэнтези» и затеял целый роман, но вскоре понял, что дело это гиблое и есть только два пути — либо утонуть во всяких «ой ты, гой еси, добрый молодец», либо неприкрыто над тем же постебаться. Чем дольше я работал, тем короче становился текст, и тем меньше оставалось в нём тех самых «гой еси» и больше появлялось приколов и хохм. В итоге всё превратилось в рассказ. Около двух лет он оставался без концовки, пока случайно в одной из экспедиций я не прочитал неправильно надпись на карте (р. Горынь) и понял, что нашёл «недостающее звено». В книгах Амоса Тутуолы тоже встречается определение «бес смертный», но с его творчеством я познакомился значительно позже. «Иван-Дурилка» на сегодня единственный мой текст, который народ самопально начитал и выложил в сетку на сайте аудиокниг.

Скорее это фреска из тех рассказиков на одну страничку, о процессе написания которых сказать, в общем, почти нечего. Просто однажды увидел в газете заметку про гибель актёра Ривера Феникса, удивился — какое странное имя! — и задался вопросом, как бы жили люди, если б наши имена на самом деле что-то значили не в смысловом, а в магическом аспекте. Я тогда пребывал в депрессии. Некая жестокость происходящих событий, наверное, проистекает из этого, а может — из устройства тамошних мира и социума, о которых я, честно говоря, не задумывался. И вам не советую.

Всегда испытываю непередаваемое чувство горестной утраты, когда кто-то уходит из жизни раньше срока, и безразлично, творческий это человек или нет. Обиднее всего, если причина кроется в наркотиках, алкоголе и других творениях человеческой глупости. И когда один мой приятель, талантливый пермский музыкант, начал закидываться порошком, я не на шутку психанул. Пришлось с ним серьёзно побеседовать. Уже после этого, на Севере, возник замысел рассказа, как музыкант попадает в параллельный мир и там видит в продаже записи собственной группы, которую он здесь так и не собрал, но там его, мегазвезду, сгубили слава и наркотики. Однако эта идея показалась мне слишком банальной, я поразмыслил, поменял местами «числитель» и «знаменатель» — и вдруг всё «заиграло». Тогда у меня ещё не было доступа к Интернету, и пришлось перерыть кучу литературы по рок-музыке, чтобы ассортимент компактов у продавца выглядел достоверным и убедительным. Извиняюсь, если это кого-то напрягло. Позже мне пришло в голову, что никакого продавца могло и не быть — всё это вполне могли подстроить друзья музыканта, чтоб стащить его с иглы. Но это уже роли не играет — результат-то тот же! Кстати, мой друг, о котором я писал выше, с наркотой завязал. Надеюсь, навсегда.

Это единственный мой рассказ, написанный с подачи другого автора. В 1999 году я приехал в Харьков на первый «Звёздный Мост» и побывал в гостях у Дмитрия Громова и Олега Ладыженского, До сих пор с очень светлыми чувствами вспоминаю те дни. Прогуливаясь в их компании по улицам после конвента, я наслаждался беседой, когда зашла речь о разных замыслах, и Олег вскользь обронил мысль, что неплохо было бы написать рассказ про Конана-варвара, где тот уже состарился, безвылазно сидит в замке и никто его в грош не ставит, всем заправляет жена, челядь над ним насмехается и т. д. Мы посмеялись, хотя тогда идея не показалась мне перспективной. Но после, по пути домой, ворочаясь на полке в плацкартном вагоне, я вдруг подумал, что у неё вполне может найтись «второе дно» и ехидная пародия может вырасти в полноценный рассказ «о дружбе и недружбе». По прибытии в Пермь я отправил Олегу письмо с описанием своей задумки и получил «добро». Имя Короля в рассказе не упоминается, но, думаю, знающий человек всё поймёт (не зря же в тексте упоминаются Киммерия и Аквилония). Этот рассказ номинировался в 2000 году на малый «Интерпресскон» и «Бронзовую улитку», но не получил ни того ни другого. Если честно, меня слегка напрягает тот факт, что в нём так мало фантастики. А если разобраться, её там нет вообще.