«Почему вы решили не дожидаться группы поддержки?», «Какой тип психического расстройства напомнили вам движения объекта?», «Испытывали ли вы агрессию по отношению к персоналу базы?» и т. п.
Я мысленно поделил вопросы на две категории: осмысленные и дурацкие.
Дурацкие вопросы я игнорировал, ссылаясь на профессиональный кодекс, на толковые отвечал, как умел.
Понемногу я въехал, что все вертится вокруг одной-единственной темы: чем Он отличался от человека? При том, что никто не потрудился поделиться со мной тем, что они уже раскопали, а разговаривали со мной так, словно я, который и видел-то «объект расследования» секунд десять, был Его закадычным дружком. Через четыре часа топтания вокруг да около я взбунтовался.
— Господа, — сказал я этим прозекторам от психологии, — мне кажется, моя помощь будет эффективнее, если вы снабдите меня всей информацией.
Умники посмотрели на меня так, словно я — макака, которая вдруг стала цитировать уравнения теории направленных множеств Колосова. Что бы там ни числилось в моем досье, а для аналитиков мы, оперативники, — нечто вроде передвижных датчиков к Головастому.
Но прежде чем кто-либо из них открыл рот, чтобы поставить зарвавшуюся «обезьяну» на место, подал голос Хокусай.
— Он прав, — произнес мой непосредственный начальник.
И два других специальных координатора дружно кивнули. Они-то помнили, что такое боевой офицер «Алладина», поскольку когда-то сами были «полевиками».
— Хорошо, — пошевелив извилинами, уступил главный «умник», доктор социологии Сяо Сунь, седой лысый китаец, работавший еще в Антитеррористическом совете. — Давайте прервемся. Продолжим после приземления. Вы, господин специальный координатор, сами ознакомите своего подчиненного с делом или…
— Сам, — кивнул Хокусай, и господа аналитики отправились обедать.
— Пошли, майор, — сказал мой командир, переходя на японский. — У нас девяносто минут.
Живым я его рассмотреть не успел. Может, и к лучшему. Человеческого в нем оказалось не больше, чем во мне — обезьяньего. Удлиненный череп, кожа синюшного цвета (возможно, посмертный эффект), полное отсутствие надбровных дуг, переносица, больше похожая на ползущего по черепу костяного червяка. Вместо головы «червяка» — затянутая бельмом дыра.
«Сплошное неподвижное веко, не прозрачное для видимого и ультрафиолетового спектра, но проницаемое — для инфракрасного и ниже», — ответил на мой вопрос компьютер.
Имелась и пара обычных глаз, если можно назвать обычными эти круглые выпуклые полушария, разделенные на сегменты зелеными нитками-полосками.
Морщинистые полуопущенные веки, обрамленные мохнатыми ресницами, длинный узкий нос с единственной ноздрей, крупные челюсти, по-волчьи выдвинутые вперед. Однако во всем этом чуждом для человека облике чувствовался некий шарм, даже не шарм, а величавая красота, какая бывает у благородных и мудрых старцев. По моей просьбе компьютер «убрал» мягкие ткани, и я убедился, что клыки у Него куда больше, чем у меня. Пришла нелепая мысль о вампире, но я ее прогнал.
Итак, тело похоже на человеческое. Скелет типичный для прямоходящего, передвигающегося на двух ногах. Руки очень длинные, но зато с пятью довольно изящными пальцами и совершенно обычными ногтями. Волосяного покрова нет. Компьютер услужливо поворачивал проекцию, чтобы я мог изучить тело во всех подробностях. А подробности были таковы, что, помимо волос, у «объекта» полностью отсутствовали половые признаки. Как первичные, так и вторичные. Я запросил «картинку» внутренних органов и убедился, что органов размножения, по крайней мере, в нашем понимании, не наблюдается. Наблюдалось сердце, желудок («С остатками растительной пищи» — услужливо проинформировал компьютер), легкие, печень и прочее. Мозг оказался поврежденным. Физически. Выглядел так, словно в него всадили заряд очень мелкой дроби. Изнутри. А потом все дробинки тщательно удалили. Весьма интригующе. А где след лазерного ожога? Должен быть след. Я точно помнил, что Юджин сбил его из лазера!
Ого! Вот это совсем интересно! Сквозной канал от прямого попадания лазерного пучка… В верхней трети правого бедра! В значительной степени регенерированный. Что?!
От следующего комментария у меня даже ежик на затылке встал дыбом.
Неопровержимый факт: организм объекта зарастил дыру от лазера ПОСЛЕ ТОГО, КАК ОН, ТО ЕСТЬ ОРГАНИЗМ, УМЕР!
Н-да…
Я осведомился насчет одежды. Исключительно в силу привычки. Одежда оказалась стандартной: лабораторный комбез китайского производства.
Я еще раз вызвал объемную картинку разрушенного мозга.
Отчет свидетельствовал: никаких инородных включений. Способно ли живое существо так изуродовать собственные мозги?
Минут десять я активно гонял компьютер, изучая объект во всех ракурсах. Перечитал комментарии, даже попытался разобраться в отчете биохимиков. Не разобрался: сплошные специальные термины.
Отодвинувшись от экрана, я вопросительно посмотрел на Хокусая.
Специальный координатор обедал. По-домашнему: рыба, рис, зелень. Передо мной стояла такая же тарелка с красиво уложенным съестным и чашка цветочного чая. Я предпочел бы русскую кухню и большую кружку темного ярославского пива, но обижать Хокусая не стал. Толика японской крови в моих жилах — не последняя причина почти отеческого отношения ко мне старшего координатора.
— Танимура-сан, откуда Он взялся?
— Вытащили из прошлого, — ответил Хокусай. — Вернее, они полагают, что из прошлого. Они не собирались никого вытаскивать. И прошлое их не интересовало. Они нацелились в противоположную сторону, — Хокусай сдержанно улыбнулся, — в будущее. В принципе — ничего особенного. Запроси они разрешение, мы бы им его дали. Прогностическое макетирование пока что не под запретом.
— Прогностическое макетирование? Вы уверены, Танимура-сан?
Я, конечно, не математик, однако…
— Абсолютно. Но… — специальный координатор поднял тонкую чашечку с чаем, посмотрел на свет… — Для построения моделей они решили использовать не стандартные алгоритмы, а приемы аналоговой магии.
— Аналоговой… Чего? — я чуть не поперхнулся цветочной водичкой.
Хокусай загадочно улыбался. Глядя на меня, он несомненно получал удовольствие. Извращенное самурайское чувство юмора.
— Магии, — с удовольствием повторил мой начальник. — Позже посмотришь их наработки. Там очень много полезного для нас.
«Алладин», в сущности, научный паразит. Пресекая по всему миру потенциально опасные исследования, моя контора нисколько не стесняется эксплуатировать их результаты в собственной практике.
