— Не бойся, ты сильнее, чем думаешь, — сказала Инна. — Ты совсем не стареешь, так только кажется. В таких делах очень многое зависит от женщины, а когда женщина чувствует все желания напрямую…
В этот момент Костя понял, что именно показалось ему таким волшебным в сексе с пришелицей. Она все время понимала, чего он хочет, она предугадывала его желания и исполняла их в тот же момент, не дожидаясь, когда он выскажет их вслух. Костя всегда любил, когда партнеры понимают друг друга без слов, вот Ольга поначалу…
— Кстати, — сказала Инна. — Где… А, поняла. Она открыла бардачок и вытащила оттуда гелевую ручку, которую Костя возил с собой на случай, если случится авария и придется заполнять бланк ОСАГО. Порылась в сидюках и вытащила лист А4, на одной стороне у него было что-то напечатано, кажется, устаревшая таблица гаишных штрафов. Надо бы, кстати, новую таблицу распечатать на всякий случай.
Инна положила лист на торпеду чистой стороной вверх и начала что-то писать. Движения ее пальцев были неуверенны, она явно писала первый раз в жизни. Кажется, она пишет печатными буквами… Да, точно, печатными, причем латинскими.
— На дорогу смотри, — сказала Инна. — Сейчас допишу, тогда прочитаешь.
Они остановились на светофоре, Инна дала Косте бумагу, тот прочитал.
— Что это такое? — спросил он.
— Тебе лучше знать, — ответила Инна. — Это твое желание, не мое.
— Это формула белка, — сказал Костя. — Какой-то простой пептид, типа окситоцина. Начало правильное, запрещенных комбинаций нет… Трехмерная структура на первый взгляд не безумна, белок как белок. Стоп! Неужели это?…
— Может, и так, — сказала Инна. — Приедем домой, проверишь.
1
Инна была права, она действительно не слишком хорошо умеет предсказывать будущее. Они приехали домой, Костя затащил в квартиру сумки с барахлом, отогнал машину в гараж, купил пельменей, сварил, они поели. А потом получилось так, что они отправились вовсе не в постель, Инна уселась перед телевизором и с неподдельным интересом стала смотреть новости, а Костя полез в Интернет.
Запустив браузер, он сразу открыл новое окно, а все старые, с почтой, башоргом и любимыми блогами свернул, чтобы не мешали. Он подключился к базе «Человеческий геном». Быстро нашел нужную страницу и вбил в форму ввода формулу, которую написала Инна.
Ответ пришел почти мгновенно, и этот ответ был обескураживающим. Такой белок науке неизвестен. Может, Инна ошиблась?
Костя попробовал поменять в цепочке одну аминокислоту, потом еще одну… Нет, так можно долго возиться. Даже если считать, что ошибка только одна, для того чтобы ее исправить, потребуется… более тысячи попыток. Нет, это несерьезно.
А если вбить не всю цепочку, а только половину? Отличная идея! Если ошибка во второй половине, то запрос, в который включена первая половина, сразу выдаст нужный результат. Ну-ка… нет, не получилось. Теперь вторая половина… Опять не получается.
Можно еще попробовать поискать этот белок в мышином геноме, а точнее, не в самом геноме, а в списке белков, которые кодируются известными генами. Вряд ли, конечно, что-то получится… Да, не получилось. А если только первую половину? Ого!
Поиск дал два совпадения. Первое было явно случайным, а второе — это не просто совпадение, второй белок отличался от искомого в одной-единственной аминокислоте. Костя прикинул в уме трехмерную структуру, для коротких белков она легко строится… Похоже, отличие нефункциональное, просто наследие ста миллионов лет параллельной эволюции. Странно, что отличие только одно. Впрочем, короткие белки почти не меняются с течением эволюции, обычно они слишком важны для организма, чтобы с ними экспериментировать.
Ну-ка, посмотрим, что это за белок, кто его кодирует. Название гена — непроизносимая комбинация букв и цифр, экспрессируется… гм… условия экспрессии неизвестны. То ли этот ген не сработал ни в одном из миллионов проведенных экспериментов, то ли он то работает, то нет, а почему — непонятно. Или этот вопрос вообще толком не изучался, потому что он никому не интересен, генов намного больше, чем сил и времени у ученых-генетиков. Посмотрим, что еще про этот ген написано… Сплайсинг задействован по полной программе, интронов внутри гена аж целых шесть штук, а искомый белок образуется, если из семи экзонов гена задействован только один. Понятно.
А интересно, нет ли в человеческом геноме гена с таким же названием? Да, действительно есть. Условия экспрессии опять-таки неизвестны, но есть корреляционные выкладки… мутные очень, вообще ничего не понятно. Структура гена — шесть экзонов, пять нитронов… Сколько-сколько?
Через минуту все стало ясно. Тот ученый, который описывал человеческую версию этого гена, просто не заметил маленький кодирующий участок, решил, что это часть интрона. А другой ученый, тот, который работал с мышами, все заметил. Надо было с самого начала искать в базе не белок, а последовательность нуклеотидов. Впрочем, не все аминокислоты в этом белке кодируются типичными триплетами, не нашлось бы в таком поиске ничего похожего.
Итак, есть некий ген, при непонятно каких условиях он экспрессируется, и тогда клетка начинает вырабатывать какой-то белок. Какой именно белок она будет вырабатывать — зависит от того, какие именно условия выполнились в этот раз. Одна из комбинаций приводит к выработке того белка, формулу которого написала Инна, а что это за белок — современная наука не имеет понятия. И не потому, что в этом сложно разобраться, просто этим вопросом никто всерьез не занимался.
Последние три гранта, в которых участвовал Костя, были связаны с поиском лекарства от рака. Точнее, не только от рака, а от всех злокачественных новообразований, или хотя бы каких-нибудь, кроме мальтлимфомы, которая и так надежно лечится. Костя проверял эпигенетическую гипотезу происхождения рака, в последнее время она стала одной из самых популярных.
Ученые давно обратили внимание, что свежезачатый эмбрион млекопитающего удивительно похож на молодую раковую опухоль. Бесформенный комочек слизи, усваивающий любые доступные питательные вещества и использующий их почти исключительно для роста и деления клеток. Лишь небольшую долю ресурсов эмбрион тратит на выделение вовне сигнальных веществ, стимулирующих рост кровеносных сосудов и убивающих клетки эпителия матери. Когда эмбрион прикрепляется к стенке матки, он ведет себя точь-в-точь как молодой метастаз. Растворяет эпителий, врастает внутрь, обрастает капиллярами и растет, растет…
Но эмбрион живет в таком режиме совсем недолго, всего несколько дней. А потом происходит что-то непонятное, и неукротимый рост эмбриона прекращается, его клетки начинают специализироваться, а в искалеченной стенке матки формируется зачаток плаценты. Очевидно, срабатывает какой-то ген, который отключает программу злокачественного роста и запускает следующую за ней программу развития.
