Осторожно ступая, я двинулся вперед. Шаг – остановка. Шаг – остановка.
– Время, Воронцов! – прогремел из скрытого динамика голос инструктора, следящего за мной через глазок инфракрасной камеры. Я прикинул хвост к носу – да, времени было в обрез.
«А что, если попробовать так…», – мне вдруг пришла на ум одна идея – еще в школе, в спортзале на уроках физкультуры пацаны из нашего класса, да и я сам тоже, проделывали такую штуку – разбегались, благо, спортзал у нас в школе был – дай Бог, и потом на полной скорости неслись по касательной к стене, обложенной матами, и несколько метров бежали по самой стене – кто дальше. Побеждал обычно то, кто набирал максимальную скорость, и у кого лучше гнулся голеностоп…
А, была – не была! Повернувшись, я выбежал из коридора, пригнулся и изо всех сил бросился вперед, стремительно ускоряя бег. В ушах засвистело, коридор рванулся на встречу, зазмеились разводы на серой краске, сливаясь в диковинный рисунок, а я уже перешел на «настенный» бег, стараясь всей подошвой опираться о шершавый бетон.
Сзади с характерным лязгом открылся в потолке люк, из него вывалился и ухнул на пол стокилограммовый «мешок» с резиновыми опилками.
«Одну ловушку прошел!», – радостно подумал я, резко тормозя – запас инерции для бега «по стене» кончился. Теперь я стоял у первого из трех поворотов коридора. За поворотом меня наверняка поджидала следующая ловушка.
«Наверняка, на этот раз – в стене», – подумал я, заглянул за угол, и резко прыгнул вперед, потом – еще раз, и еще.
По идее, в ловушку я, конечно, попал – шарообразный «мешок» здорово задел меня, выкатываясь из разверзшейся вдруг стены. Задел – но не накрыл, не прижал, не придавил. И я бросился дальше…
Скажу сразу – «Ловушку» я прошел чудом. Пришлось прыгать, пригибаться, ускользая от тяжеленных «мешков», способных если не убить, то покалечить своим весом неподготовленного человека, и в конце коридора ноги мои подгибались, а сердце стучало, словно бухенвальский набат. В самом конце, когда большой участок пола нырнул вниз, увлекая меня за собой, я допустил ошибку – нельзя было расслабляться, давать волю чувствам. Кто забылся – тот проиграл.
Выбравшись из ямы с песком, куда меня «сбросил» коварный пол, я снова попал в «теневой» тир, еще раз поразил троих «красноглазых» противников, и наконец, вышел на финишную «прямую» – надо было на одних руках, не помогая себе ногами, подняться по специальной лесенке на три этажа вверх, причем на каждом этаже имелась крохотная площадочка для отдыха, но отдых этот мог сыграть со слушателем злую шутку.
Вся лестница располагалась внутри очень темной, широкой металлической трубы или, скорее, шахты, и хватаясь за первую перекладину, нижнюю «ступеньку» этой лестницы, я невольно глянул вверх, но в кромешной тьме ничего не увидел.
На силу в руках я не жаловался никогда, – все же семь лет занимался греблей, и поэтому довольно легко преодолел первый этаж, оказавшись на узкой – метр на полметра, железной площадке. И тут началось.
Вся конструкция вдруг затряслась, зашаталась, я заскользил, упал, хватаясь за нижние перекладины следующей лестницы, и в ту же секунду только что пройденный мною участок с грохотом рухнул вниз, и я повис в воздухе…
«Ни хрена себе, отдохнул, называется.», – мысль возникла и тут же канула куда-то. Я заработал руками, машинально считая оставшиеся позади перекладины.
«Девятнадцать, двадцать… Двадцать одна… Двадцать две… Черт, эта лестница длиннее. А если я сорвусь и упаду? Неужели тут ничего не предусмотрено в плане страховки? Ведь там, подо мной сейчас лежат обломки нижней лестницы. Если я грохнусь – верная больничная койка в лучшем случае, и верная смерть – в худшем».
От этих мыслей мне стало не по себе, и я сильнее сжал руки, перехватывая перекладины.
Вот и вторая площадка. Уф, большая часть пути – позади. Можно передохнуть, но на всякий случай я все же уцепился за перекладины следующей лестницы – мало ли что.
Это меня и спасло – из темноты вдруг с шорохом выдвинулся металлический щит, сметающий с площадки второго этажа все и вся, и я вновь повис над темной бездной, так и не успев толком отдышаться.
Третья лестница была еще более длинной, чем вторая. Вокруг все грохотало и гремело, холодные железные перекладины норовили прокрутиться в пазах, сбросить того, кто висел на них. Медленно, но я все же продвигался вперед и вверх, к концу своего пути.
Когда моя рука ухватилась за последнюю перекладину, неожиданно вспыхнул свет, больно ударив по глазам. От неожиданности едва не сорвавшись, я повис на одной руке, с ужасом глянул вниз… И расхохотался.
Прямо подо мною, в тридцати-сорока сантиметрах ниже заляпанных грязью ботинок, лестничный проем закрывала железная пластина – своеобразный подъемный пол, который в темноте все время поднимался следом, страхуя меня от падения. И только тьма, царившая в испытательной трубе, мешала эту страховку разглядеть.
На площадке, над моей головой, появился улыбающийся инструктор:
– Время хорошее, на твердую «четверку». Ну что, там и будем висеть, или…
– Или… – прохрипел я, взобрался наверх, взял протянутое инструктором влажное полотенце, и утирая пот, заковылял в комнату отдыха – через двадцать минут должны были начаться занятие по вождению…
Я каждый вечер звонил домой. У Кати все было в порядке, она скучала и зачеркивала дни, оставшиеся до моего приезда.
Иногда у меня возникало сильное желание послать все к едреней фене и вернуться домой, тем более что один из «одноклассников» так и поступил, не выдержав трудностей учебы.
А трудности были – дай Бог… Чего стоила одна только ежедневная трехкилометровая пробежка по морозу в десятикилограммовом бронежилете. А бесконечные занятие по «рукопашке», когда после задней подсечки «охраняемый объект» не валится с ног, как ему и положено, а падает на тебя, потому что у вас разница в весе в сорок килограмм. Я вообще был самым маленьким в своей группе и в тайне даже комплексовал.
После второй недели обучения тело, наконец, справилось с нагрузками. Мышцы перестали болеть, после разминки с восьмидесятикилограммовой штангой больше противно не дрожали руки, а в глазах не мельтешили красные пятна. Кроме того, я считался лучшим в группе по стрельбе, да и по спецпредметам, типа ориентирования или «шмона», как мы прозвали «обнаружение скрытых спецсредств, угрожающих клиенту», тоже был одним из лучших, и это наполняло сердце законной гордостью.
Приближался выпускной многоступенчатый экзамен. Психолог, работавший с группой, все чаще заводил разговор о скрытых возможностях человека, которые так необходимо уметь вовремя пробуждать, о интуиции, о паранормальных явлениях…
