Возле шлюза выстроилась небольшая очередь, поскольку командир Карино по привычке открыл лишь один, основной, шлюз, спроектированный в расчете на медлительных, непривычных к невесомости пассажиров. А отнюдь не на полторы сотни тренированных тел, проводящих в космосе месяцы и годы. Не сдерживаемые стюардессами военные космонавты быстренько добрались до нижней палубы, да там и столпились, ожидая, пока первые минуют шлюз.
Анри, добравшийся одним из последних, повисел немного у переборки, затем, прикинув, сколько ему придется ждать своей очереди, оттолкнулся и перелетел обратно к ведущей в бизнес-класс лестнице. Там в баре его ячейки оставалась еще одна непочатая упаковка апельсинового сока.
Поднимаясь наверх, он услышал обрывок фразы Клайнена:
– Как жаль, что мы встретились так поздно, Эмми!
Что ему ответила стюардесса, Анри не расслышал. Он был восхищен напором и харизмой старпома «Виконта». За три минуты тот фактически соблазнил девицу! И какую девицу! Анри захотелось выглянуть из люка, чтобы еще раз увидеть умопомрачительные формы стюардессы. Однако он мучительным усилием воли сдержал порыв, в очередной раз напомнив себе, что и так женат на лучшей женщине в мире.
Плюнув на сок, он тихонечко спустился вниз по лестнице и пристроился в конце очереди. Та неторопливо уменьшалась, а когда сошла на нет, сзади послышались шум, производимый спускающимся по лестнице первым лейтенантом Клайненом. Он успел уже состроить мину полнейшего безразличия, собранности и целеустремленности. Повиснув сразу за Анри, Клайнен молча и как-то слишком механически хватался руками за леер, продвигаясь к шлюзу. Единожды обернувшись, Анри больше не стал пялиться на старого приятеля, поняв по его виду, что настроение у него явно ниже нуля.
Оказавшись снаружи, Клайнен обернулся, коротко махнул рукой, прощаясь с приятелями, и прыгнул к своему причалу, сразу затерявшись среди десятков других членов экипажей. Из пришвартовавшихся челноков, взмывая один за другим под потолок к протянутым леерам, вернувшиеся отпускники разлетались к родным фрегатам.
От места стыковки «Ахиллеса» до «Церама» было, пожалуй, метров двести. Прыгая к леерам, Анри успел оглядеть трубу причального отсека и удивиться. В отсеке, в котором обычно кипела жизнь, суетился и мельтешил персонал, нынче царила кладбищенская тишина. Ни единого человека, кроме прилетевших с Ганимеда, он не увидел. И где все?
Со стороны внешней обшивки послышалось громкое лязганье. Это совершил посадку летевший следом за ними «Ахиллес». Анри как раз проносился мимо их люка, когда тот распахнулся и наружу выплеснулась новая волна отпускников. Выплеснулась и разделилась на три ручейка, текущих к открытым шлюзам своих кораблей. Совершив последний прыжок, Анри зацепился за леер возле ведущего на «Церам» шлюза и, извернувшись в воздухе, влетел внутрь. Вот он и дома.
* * *
Темный бархат шторы с шорохом подался в сторону, впуская потоки ослепительного света. Салия сделала первый короткий шаг, разворачиваясь и эффектно выставляя бедро. Так, как учили, так, как подсказывала ее натура – натура женщины, знающей себе цену. Чушью является утверждение, что манекенщица в первую очередь должна демонстрировать одежду. Нет! В первую очередь хорошая манекенщица будет показывать себя! Свою натуру, страсть, огонь души. Именно это притягивает к ней взгляды, а не дурацкие тряпки, пусть хоть вручную сшитые известным кутюрье.
Сегодня Салия открывала показ новой коллекции дома Шиозо – вечерние платья, платья-коктейль, платья для танцев в невесомости. Все яркое, воздушное, полупрозрачное. То, что должно оттенять красоту дам высшего света, жен и любовниц известных политиков, дочек состоятельных господ. Наряды для тел, улучшенных генной хирургией и лазерными скальпелями обычных хирургов. Совершенных тел светских львиц.
Когда Салия вошла в модельный бизнес, денег на такие операции у нее не было. Зато было другое, ценимое порой гораздо выше. Природная красота, без той неуловимой печати шаблонной красоты, выходящей из-под скальпеля хирургов, к которой давно привыкли и пресытились мужчины. Дикий цветок, выросший на помойках Бендер-Абасса, Салия еще в юности поняла, какую силу подарила ей природа. Силу красивой женщины. Умной красивой женщины.
Она слегка тряхнула гривой длинных, чуть вьющихся темных волос, отбрасывая их с лица, и улыбнулась своей фирменной чарующей улыбкой. А затем шагнула в слепящий свет софитов.
Показ коллекции начинался длинным, до пола, платьем черного шелка. Спереди оно доходило до самого горла, но полностью открывало спину, подставляя кожу ласковым прикосновениям воздуха. Единственным украшением наряда служил золотой пояс, обнимающий тонкую талию. Изготовленный из высокопробного золота в виде кусающей себя за хвост ящерицы, пояс был довольно тяжел, и окажись талия манекенщицы хоть чуточку толще, непременно свалился бы.
Софиты слепили ее, и потому она почти не видела расположившихся вокруг подиума зрителей, но чувствовала скользившие по ней взгляды. Восхищенные мужские и завистливые женские, они окутывали ее флером эмоций, подпитывали ее, давали ей силу.
Салия шла быстро, но чарующе плавно, словно выставка проходила на Луне. Хороший тонус мышц делал ее шаги легкими и упругими, такими, которые заставляют оборачиваться и долго провожать взглядом. И на нее смотрели!
Она дошла уже до середины подиума, когда проклятый пояс расстегнулся и скользнул вниз. Салия почувствовала неладное, но было уже поздно – ящерица достигла колен. Сделав очередной шаг, девушка запуталась в длинном подоле платья. Зал ахнул, а она, не удержав равновесия, рухнула, едва успев выставить перед собой руки.
– Госпожа президент, проснитесь!
Чтобы проснуться, аш-Шагури пришлось сделать над собой усилие. Сон не отпускал ее, да и ей самой хотелось остаться в нем подольше. В этом сне она чувствовала себя восхитительно молодой, какой была лет тридцать тому назад.
Она посмотрела на свое тело, все еще подтянутое, без грамма лишнего жира, но уже тронутое патиной прожитых лет. И, вздохнув, спросила у невидимого секретаря:
– Что случилось, Жак?
Секретарь вышел из темноты, деликатно отводя взгляд от одетой в прозрачный пеньюар аш-Шагури:
– У нас проблемы, госпожа президент.
– Не тяни! – потребовала, мгновенно сбросив сонливость, аш-Шагури. Вышколенный секретарь не стал бы прерывать ее сон без веской причины.
– Госпожа президент, в Солнечную систему вошли четыре ударных флота аспайров.
* * *
Салия ворвалась в зал совещаний быстрым энергичным шагом. За время, прошедшее с момента пробуждения, она успела только выпить воды и торопливо привести себя в порядок. Проспав лишь три часа, проснулась аш-Шагури с большим трудом, и первым делом проглотила таблетку стимулятора. Новость, принесенная секретарем, заставляла ее торопиться, хотя большинство нужных ей людей отсутствовали сейчас на территории правительственного комплекса. Ничего, опоздавшие к началу экстренного совещания смогут присутствовать на нем через сеть.
