Корбек послал в разведку самых ловких и опытных солдат: Бару, Колмара и сержанта диверсионного взвода Маколла. Обернувшись в танитские плащи, они растворились в клубящейся мгле. Завеса плотного дыма и пыли затянула траншеи, скрыв их от глаз. Сержант Блейн молча указал на облако, медленно надвигающееся на гвардейцев. Корбек знал, что тот имеет в виду. Полковник ничего не сказал, чтобы не пугать остальных раньше времени. Покаявшиеся не стеснялись использовать отравляющие вещества — едкие газы, от которых гниют легкие и кровь закипает в жилах. Корбек вынул свисток и дунул в него три раза. Солдаты отложили лазганы и принялись надевать противогазы. Полковник и сам натянул на лицо резиновую маску. Он терпеть не мог противогаз. Ненавидел эти линзы, через которые ничего не видно. И одышку, возникавшую из-за тугого дыхательного клапана. Но все лучше, чем надышаться отравой. Взрывы поднимали на воздух целые тонны грязи, превращая ее в ядовитый дождь. Разлагающиеся трупы наполняли воздух болезнетворными бактериями. Тиф, гангрена, чумная язва селились в останках обозных животных и кавалерийских скакунов. Микотоксины жадно пожирали любую органическую материю, обращая ее в отвратительное черное месиво.
Номинально являясь старшим офицером полка, Корбек имел доступ к документации Генштаба. Он прекрасно знал, что почти восемьдесят процентов потерь в рядах Имперской Гвардии с начала вторжения были результатом отравлений газами, болезней и вторичных инфекций. Безопаснее было выйти один на один с вооруженным до зубов солдатом Покаявшихся, чем прогуляться по ничейной земле без защиты.
Корбек приказал солдатам продвигаться, беззвучно проклиная полуслепые линзы противогаза.
Вскоре они набрели на развилку. Полковник приказал Греллу, сержанту пятого взвода, взять три группы и прочесать траншею по левую сторону. Глядя, как гвардейцы выполняют его распоряжение, полковник все острее ощущал тревогу. Разведка молчит. Как и раньше, его отряд шел вслепую.
Оставшаяся сотня гвардейцев во главе с полковником ускоренным темпом двигалась по ходам сообщения. Во главе колонны шли два самых зорких танитца, выискивая мины и растяжки с помощью магниточувствительных щупов, соединенных с тяжелыми ранцами. Казалось, Покаявшиеся отступали в такой спешке, что не успели оставить никаких сюрпризов. Но каждые несколько шагов колонна останавливалась. Миноискатели то и дело улавливали что-нибудь: жестяную кружку, фрагмент доспехов или походный котелок. Иногда попадались железные идолы, выплавленные в печах кузниц. Сектанты придавали им вид звероподобных существ. Корбек лично расстреливал каждый подобный талисман из лазерного пистолета. На третий раз импульс попал в трещинку, и идол разлетелся острыми осколками. Один из них ранил рядового Дрейла, оказавшегося рядом. Осколок глубоко вошел в плоть где-то под ключицей. Скривившись, гвардеец тяжело осел в грязь. Сержант Куралл немедленно вызвал санитара, и раненого солдата наспех перевязали.
Корбек проклял собственную глупость. Он так желал уничтожить богомерзкие символы Покаявшихся, что по неосторожности ранил своего же бойца.
— Ничего страшного, сэр, — прохрипел в противогаз Дрейл, пока Корбек помогал ему встать. — Вот при Вратах Вольтиса меня ранили штыком в бедро…
— Ага, а на Танит он получил битой бутылкой в щеку, когда подрался в трактире, — добавил из-за спины рядовой Колл. — С ним еще и не такое бывало.
Солдаты расхохотались. Их смех вырывался из дыхательных клапанов неприятным хрипом. Корбек кивнул. Симпатягу Дрейла в отряде любили — его песни и шутки не давали пасть духом. И Корбек прекрасно знал, что о похождениях этого гвардейца уже басни слагают.
— Моя вина, Дрейл, — признал он. — С меня бутылка.
— Не меньше, полковник, — откликнулся солдат и решительно перезарядил лазган, продемонстрировав готовность к бою.
8
Они продолжали идти, пока путь не оборвала тридцатиметровая воронка от огромного снаряда. Мерзкие сточные воды уже начали превращать ее в маленькое озеро. Корбек пересек воронку первым, вместе с саперами. Жгучие нечистоты поднимались выше коленей. Полковник чувствовал, как жижа обжигает даже сквозь одежду. От штанов поднимался легкий дымок — ткань начинала тлеть. Корбек приказал остальным танитцам вернуться и ждать, а сам второпях выбрался на другой берег. Трое гвардейцев в ужасе смотрели, как жидкость медленно разъедает их форму. Полковник ощутил, что на его обожженных ногах вздуваются волдыри.
Он повернулся к сержанту Кураллу, стоявшему на противоположном берегу.
— Обходите поверху! — прокричал он. — И отправь там санитара с первой группой!
Опасаясь открытой местности, гвардейцы передвигались быстро и осмотрительно. Корбек и Куралл немедленно организовывали их в огневые группы по обе стороны траншеи. Санитар обработал израненные ноги полковника и гвардейцев антисептиком из аэрозоля. Боль поутихла, а одежда наконец перестала тлеть. Корбек проверял свое оружие, когда сержант Грелл позвал его взглянуть на то, что он обнаружил.
Это был Кольмар, один из разведчиков. Он был мертв, четвертован. Его труп покачивался на ржавом штыре, вбитом через грудь в стену траншеи. Такие штыри использовались в кузницах Адептус Механикус, чтобы манипулировать чанами с расплавленной рудой.
Корбек ненадолго задержал на нем взгляд и отвернулся. Имперские гвардейцы пока не сталкивались с серьезным сопротивлением. Но всех их угнетало чувство, что в траншеях есть кто-то еще. Сколько бы ни было Покаявшихся — разрозненные группки выживших или партизанские отряды, призванные остановить гвардейцев, — их присутствие ощущалось в каждом закоулке вспомогательных траншей.
Вцепившись в штырь, Корбек опустил тело Кольмара на землю. Достав из спального мешка подстилку, он завернул в нее несчастные останки. Но не смог заставить себя предать тело огню.
— Выдвигаемся, — приказал он Греллу, и тот последовал за саперами.
Корбек неожиданно замер. Что-то скрипнуло у него в ухе. Он вдруг понял, что это ожила вокс-бусина. То, что вокс вообще заработал, невероятно обрадовало полковника. Пусть это была всего лишь передача от Маколла, командира разведывательной группы.
— Вы слышите, сэр? — донесся голос Маколла.
— Фес! Чего я должен тут слышать? — переспросил Корбек. Он пока слышал только непрестанный грохот вражеских орудий и вой падающих снарядов.
— Барабаны, — произнес разведчик. — Я слышу барабанный бой.
9
Брин Майло услышал барабаны первым. Гаунт ценил своего музыканта за невероятно острое чутье. Иногда эта черта начинала его беспокоить. Он уже видел одного человека с таким чутьем. Девушку, с которой столкнулся много лет назад. Она долгие годы являлась ему в кошмарах.
