Яр помахал рукой обернувшейся через плечо девочке и подошел к Лиде.
— Извините, надо было поговорить.
— Вы знакомы с этой чужой? — спросил Игорь.
— Не совсем. Но мне она не чужая, мы с одной планеты. Ирха — психотехник с «Сирина», терранского научно-исследовательского корабля.
— Такая маленькая и уже психотехник?!
— Игорь, когда начинаешь разговор, не забывай здороваться и представляться, — подчеркнуто строго сказала Лида.
Мальчик вздохнул и протянул руку. Под расстегнутым рукавом на внутренней стороне запястья Яр заметил сливающуюся с кожей желтую полоску пластыря.
— Здравствуйте, я Игорь. Это с вами мама хотела меня познакомить?
— Привет, Игорь. Видимо, со мной. Меня зовут Яр.
Игорь окинул его оценивающим взглядом и сказал:
— Яр с Ярры — это классно звучит. А как…
— Пойдемте в сквер, там и поговорите.
Яр подумал, что Лида погорячилась назвать сквером эти несколько деревьев и пару лавок напротив кафе. Но на фоне общего бетонно-металлического пейзажа — пожалуй, действительно сквер. Игорь сел рядом с ним на одной скамейке, а Лида пошла на соседнюю, на ходу доставая из сумки пластик «вечной книжки».
— Хорошо жонглируешь. Где так научился? — спросил Яр.
— Сам, — не без гордости сказал Игорь, — по объемнику увидел, захотел и научился.
— А эти штуки на руках не мешают?
— Не-а, они почти заросли.
Он задрал рукав и легко отогнул пластырь. Язва была небольшой, не гноилась, не кровоточила и была близка к заживлению. На второй руке язва была побольше, но тоже выглядела закрывающейся. Краем глаза Яр заметил, как отложила книжку в сторону и напряглась Лида.
— И давно они у тебя?
— А вам разве мама не сказала? — удивился Игорь. — Две недели уже.
— И что ж не зарастут до конца никак? — сделал непонимающее лицо Яр и сунул руку в карман.
— Не знаю…
Было заметно, что по мере приближения к сути разговора он делается для Игоря все более неприятным. Яр почувствовал, что еще пара фраз, и Игорек начнет отвечать односложными «да» и «нет». Он достал из нагрудного кармана руку с парой «коготков»: гладких серых камней, каждый из которых с одного конца заканчивался клювообразным острием.
— А я тоже умею жонглировать, — сказал Яр почти весело. — И даже одной рукой.
Он положил камни на ладонь и продемонстрировал мальчику. Пошевелил ладонью, и камни двинулись один вокруг другого.
— Смотри.
Теперь Яр приблизил руку к лицу Игоря, и камни словно живые заскользили между растопыренными пальцами, почти не касаясь их, то появляясь, то исчезая.
— Правда, как живые? Словно так и надо, — произнес Яр и повторил: — Надо! По одному из ярранских поверий они умеют говорить.
И через секунды снова повторил последнее слово фразы:
— Говорить!
Вцепившаяся в лавку, чтобы не вскочить и не прервать этот странный разговор ярранского шамана с ее сыном, Лида почти не слышала слов их беседы, но улавливала тон голоса Яра: его голос стал мягким и хрипловатым, сочащимся тягучими гласными. Патока, а не голос.
Камешки-«коготки» сновали между пальцами Яра, и он, не меняя интонации, задавал мальчику вопрос за вопросом.
— После чего у тебя появились язвы на руках?
— Дедушка рассказал мне историю…
— Дедушка Сергей рассказал тебе историю?
— Да.
— О чем история дедушки Сергея?
— О святых Кирилле и Мефодии.
— Что сделали Кирилл и Мефодий?
— Они спасли Беловодье.
— Как Кирилл и Мефодий спасли Беловодье?
— Старший брат Кирилл распял на кресте младшего брата Мефодия, кровь его умастила землю Беловодья, и стала земля родить в год по четыре раза и более…
Глаза Игоря были полуприкрыты, кровь отхлынула от лица, с нижней губы на куртку потянулась тонкая паутинка слюны.
— Что еще говорил тебе дедушка Сергей?
— Что всякий добрый христианин должен быть готов пожертвовать собой ради общего благополучия…
— О чем он просил тебя?
— Чтобы я каждый день перед сном вспоминал о подвиге Кирилла, Христу уподобившемуся, и примерял на себя мученический его венец…
Губы мальчика дрожали, но Яр решился на еще один, последний вопрос.
— О чем он еще просил тебя?
— Чтобы я никому не рассказывал о нашем разговоре и о его просьбе…
Яр сжал губы.
— Хорошо, Игорь. Ты хорошо жонглируешь яблоками, но, думаю, и вещи посложнее освоить можешь. Можешь! Научиться любому умению — это словно дремать в неведении, а потом проснуться. Проснуться!
Глаза мальчика приобрели осмысленное выражение.
— Так, говоришь, ты никогда не слышал о Кирилле и Мефодии? — спросил Яр.
Было видно, что врать Игорю пока удается с трудом.
— Это древние священники с Терры? Что-то про алфавит?
— Ну да, — сказал Яр и махнул рукой Лиде.
— Яр, а скажи, как так случилось, что ты с планеты чужих?
— Это долгая история, при случае расскажу.
Заметно побледневшая Лида повела Игорька к флаеру, слишком сильно стискивая его руку и прерывистым голосом наказывая ждать ее внутри, смотреть объемник, наружу не выходить и ни с кем не разговаривать.
Яр сидел, откинувшись на спинку скамейки, и смотрел на просвечивавшие под лучами заходящего солнца листья деревьев на фоне темнеющего безоблачного неба. Настроение у него было паршивое.
— Почему вы не предупредили меня, что, работая с ребенком, будете использовать гипноз?
Яр вздохнул. Началось. «Работая с ребенком…» Когда людям нужна помощь, они говорят человеческим языком, когда эта помощь их пугает, они переходят на канцелярит.
— Лида, вам нужна нашивка торгового союза или доставка груза?
Собеседница Яра, набравшая воздуха для обличительной тирады, осеклась.
— Я просто испугалась, когда увидела, как вы что-то крутите между пальцев, а Игорь как завороженный… Извините… Что он вам рассказал?
— Если кратко, то дед Сергей готовит его к чему-то… воспитывает в нем необходимость пожертвовать собой.
Лида слушала открыв рот, и Яр не стал цитировать слова мальчика о «мученическом венце». Впрочем, он и не мог не объяснить ей серьезность положения.
— Не хочу вас пугать, но вполне вероятно, на Беловодье есть тайное мужское общество, периодически приносящее первенцев самых старых родов в жертву… ради всеобщего благополучия например. Такое встречается в закрытых социумах. В общем, со всем этим надо идти в полицию. Как профессиональный психотехник я дам показания о состоянии мальчика, которых будет достаточно, чтобы отстранить отца и его родственников от воспитания до суда.
